– Кто за нами охотится?! – Димка отказывался что-либо понимать и верить собственным ушам.

– Некое «Офицерское братство», – пояснила Люба. – Это очень опасная экстремистская организация. В нее входят бывшие офицеры, воевавшие в «горячих точках». Представляешь, что за ребята?

Димка кивнул головой.

– Мы ничего не можем с ними сделать… – продолжила Люба без малейшего сожаления в голосе.

– П-почему? – От волнения Васильчиков-младший начал заикаться.

– Наверное, по той же причине, по которой полгода назад мы не смогли возбудить уголовное дело против твоей компании, Дмитрий… Кто-то очень и очень влиятельный стоит у них за спиной.

– У них? – кивнув в сторону застреленного опером капитана, спросил Дима.

– У них, бывших офицеров «горячих точек». То, что этот капитан решил разобраться с тобой в одиночку, большая удача для тебя, Дима. Как и то, что в последний момент мы взяли капитана под наблюдение… Его жаль, но он первый открыл огонь по нашему сотруднику.

– Конечно! – затряс головой Димка. – Я это готов подтвердить!

– Тебе придется подтвердить кое-что другое, – произнесла в ответ Люба. – Тебе придется дать подробные показания о том, кто снабжает вашу «золотую компанию» наркотиками, как вы вовлекаете в свои ряды ребят из обеспеченных семей и еще много другого. Только не говори, что ты ничего не знаешь.

– Но я действительно…

– Спастись от «офицерского братства» ты можешь только одним способом. Делаешь чистосердечное признание, каешься во всех грехах, и мы возбуждаем дело против твоей наркогруппировки. А тебя берем под защиту как участника уголовного процесса и основного свидетеля.

Димка вновь заскулил. Получилось, что из одного огня он тут же угодил в другой.

– Дима, ты не ребенок, – жестко проговорила Любовь Николаевна. – Делай выбор и побыстрее. Либо мы берем тебя под защиту, либо ты останешься один на один с «Офицерским братством». Скажу тебе прямо, Дмитрий… Теперь они тебя убьют. Капитана «братство» тебе не простит.

– Но ведь это не я… Не я убил его?!

– А кто, я, что ли?! – вставил свое слово оперативник Валера. – Мне этот геморрой не нужен. Сейчас позвоним своим, приедут, заберут труп, вынут пулю, через два дня где-нибудь капитан всплывет кверху пузом. И что его соратники подумают? Поехал капитан разбираться с Димой Васильчиковым, и не стало капитана. В любом случае первым делом за тебя возьмутся.

– Вы… Вы!!! – чуть ли не задохнулся от Валериной логики Димка, не в силах что-либо сформулировать.

– Я тебе, дураку, жизнь спас, – напомнил Валера. – Могу и дальше, в том же духе… Но ты должен помочь нам. Каким образом, Любовь Николаевна тебе только что объяснила. Так чтó ты решаешь, едем в управление или пойдешь развлекаться?

Дима не в состоянии был принять какое-либо решение. Обычно он стоял лишь перед выбором, в какой ночной клуб пойти и куда поехать отдыхать. Более сложные решения всегда принимал Васильчиков-старший. А тут тетенька следователь так приперла – не знаешь, что и говорить. И с папой не посоветуешься.

– Что, думаешь, Дмитрий, папа крутую охрану тебе наймет? – устало, печальным голосом произнесла тетенька следователь. – Нет, Дима. Теперь тебя охранять никто не возьмется.

– Из частных охранных структур никто. С «братством» связываться чревато, знаешь ли. А мы беремся! – Валера окончательно вошел в роль крутого полукиношного опера.

Психологически все было рассчитано точно! Сейчас Димка должен был сломаться. Наверное, впервые в жизни он испытывал такой гнетущий ужас, был напуган по-настоящему. Жженый до сих пор стоял у него перед глазами, точно оживший. Страшнее этого психованного капитана Васильчиков-младший еще ничего и никого не видел. И этот звук включенной бензопилы! Тоже до сих пор в ушах! Поэтому перспектива, что в самом скором времени в гости к Диме заявится пара-тройка таких вот «жженых», убивала «золотого мальчика» наповал… С ментами же, как-никак, можно договориться. Они пока что Диму и пальчиком не тронули. И капитана этого «отмороженного» не испугались, сумели завалить.

– Структуры погибшего капитана вашу нарколавочку все равно спалят рано или поздно. И будут правы, – нарушила затянувшуюся паузу Любовь Николаевна. – Но мы этого допустить не можем…

– Мы милиция, как никак, – поддержал Любу Валера.

– Вот именно. Поэтому, Дима, пойдем законным путем. Это и для тебя лучше, и для нас.

– Хорошо, пойдемте, – чуть подрагивающим голосом отозвался Васильчиков-младший.

Третий акт отыгран. Впереди четвертый, финальный. Сейчас Диму Васильчикова отвезут в следственное управление, где он даст чистосердечные показания о своем участии в наркобизнесе и о своих собратьях по этому «ремеслу». Спасая свою шкуру, мальчик будет искренним. Саше же Гридневу придется еще некоторое время поизображать «труп капитана». До того момента, пока не стихнет шум машины, увозящей «золотого мальчика».

В следственном управлении Дима сразу же был препровожден в кабинет Любовь Николаевны, где ему была вручена бумага и ручка. Тот хотел было попросить компьютер, но Люба в категоричной форме потребовала, чтобы он писал ручкой. В случае чего, от собственного почерка откреститься будет непросто. Ручкой Дима работал вяло и как-то неумело. Видимо, разучился писать вручную. А может, особо и не умел. Я тоже находилась в кабинете, изображая следственного работника, но чуть помладше рангом, чем подполковник Дмитриева. Спустя сорок минут Дима со вздохом отложил ручку и протянул бумагу.

– Чисто сердечное признание! – прочитала вслух Дмитриева и не смогла сдержать улыбки. – Ну ты, Дима, как крутой бандит!

– Почему? – испуганно переспросил Васильчиков-младший.

– Потому что мне уже раз в пятнадцатый приходится читать «чисто сердечное» признание, – ответила Люба. – Их всегда уголовники пишут, вымогатели, иногда киллеры. Ну те, у кого все «чисто конкретно».

– Ну да, – кивнул Дима, не понимая иронии. – Я так и пишу…

– Ладно, отдохни-помолчи. – Старший следователь углубилась в чтение «чисто сердечного».

Димка заерзал на своем месте, Валера успокаивающе подмигнул ему. Сейчас он совсем не походил на «цыганского графа Мэджи», по виду типичный крутоплечий опер. Люба молча, жестом подозвала меня и предложила ознакомиться с ужасающим почерком Васильчикова-младшего.

– Ну вот и замечательно, Дима! – произнесла Люба, оторвав взгляд от бумаги. – Теперь, уж извини, отправлю тебя в камеру. Одиночную, теплую, с телевизором.

– Как в камеру?! – вскричал Димка.

– Иначе нельзя. Твою безопасность я могу гарантировать, лишь когда ты у нас. Поэтому…

– Я думал, вы дадите мне охрану, автоматчиков…

– Чтобы офицеры из «братства» вместе с тобой отправили на тот свет наших сотрудников?! – с подчеркнутым равнодушием в голосе переспросила Люба. – У «братства», по моим сведениям, имеются гранатометы. Так что камера для тебя – самое надежное убежище. Потом спасибо мне скажешь.