– Откуда вы знаете мое имя? – Испуг в глазах медленно, но верно трансформировался в ужас. – Что здесь происходит?

– Так, – Кирилл нахмурился и посмотрел на часы, – пора бы появиться Владимиру, иначе возможна вторая часть Марлезонского балета.

– Какого еще балета? Я сейчас милицию позову!

– Мария… Слава богу, вот и он!

– Кто? – вздрогнула от курлыканья дверного звонка женщина. – Еще один бандит? Не смейте открывать! Помогите! Кто-нибудь! Не подходите ко мне!

Она метнулась в коридорчик, где на тумбочке стоял телефон, но Кирилл успел перехватить голосившую, словно пожарная сирена, женщину, а Лана – распахнуть входную дверь.

– Что тут происходит?! – ворвался в квартиру Владимир. – Почему она так кричит?

– Володенька? – вопль резко оборвался, сменившись изумленным шепотом. – Это ты?

– Разумеется, я, разве вы не меня искали? – проворчал парень, запирая за собой дверь.

– Искала, да. – Мария Евгеньевна наморщила лоб, вспоминая. – Долго, очень долго. На твоем прежнем месте работы не знали, куда ты ушел, я два месяца искала, но все-таки нашла. Пришла в то здание, где ты работал, ждала у выхода, потом… потом… Мне стало плохо, подбежали милые парень с девушкой… Ой, – она растерянно посмотрела на Кирилла и Лану, – это же вы были, да?

– Мы, – облегченно вздохнул Кирилл.

– Господи, стыдно-то как! – Губы женщины снова задрожали. – Вы мне помогли, до дома довезли, а я…

– Ничего, бывает. – Кирилл сочувственно сжал холодную ладонь Марии Евгеньевны. – В подобном состоянии и не такое случается. Вы идите, отдохните пока, а я в магазин сбегаю, продуктов куплю.

– Не надо, что вы! – Бледное лицо женщины смущенно порозовело. – У меня все есть.

– Да ничего у вас нет, в том-то и дело.

– Просто… кусок в горло не лезет.

– А надо, чтобы лез, иначе вы ничем не сможете помочь своей дочери.

– Почему?

– Потому что вас ветром уносить будет, какая уж тут помощь.

– Ну хорошо, я схожу в магазин, честно! Вот завтра и схожу.

– А гостей вы чем угощать будете? – улыбнулся Кирилл. – Все, я пошел, скоро вернусь. Без меня, очень вас прошу, рассказывать о своей беде не начинайте, иначе повторять все придется.

– Но…

Входная дверь хлопнула, и Мария Евгеньевна растерянно повернулась к Лане:

– Ушел. Быстрый какой!

– Да, он такой, – усмехнулась та. – А вы пока ложитесь, отдыхайте, подождем Кирилла.

– Так его Кириллом зовут?

– Да. А меня – Лана.

– Красивое имя. И вы очень красивая. И моя Юлечка красивая, правда, Володенька?

– Правда, – кивнул Владимир. – Очень.

– А я вам сейчас покажу, – заторопилась женщина. – Вы сами увидите.

– Может, потом, после того, как отдохнете? – нахмурилась Лана. – Вы же еле на ногах стоите!

– Ничего, я уже в порядке. Вот, – Мария Евгеньевна распахнула дверь во вторую комнату, – это Юлечкина спальня, а вот это, – она указала на большую фотографию, висевшую на стене, – сама Юлечка, доченька моя родная.

Со снимка на Лану смотрела хрупкая голубоглазая блондинка, довольно миленькая, с макияжем – даже красивая, но это был тот тип внешности, который без косметики назывался «взглянешь – не заметишь». Девушка была совершенно незнакомой, Лана могла поклясться, что никогда в жизни не встречалась с ней, и все же… Кого-то она напоминала, а вот кого – вспомнить не получалось.

Хотя вполне могло оказаться, что никого конкретного, просто очень стандартная внешность, вот и все. Но почему-то от одного взгляда на Юлию по спине начинали с топотом носиться мурашки.

Ерунда какая-то! Девушка как девушка, и комнатка типично девичья – светлая мебель, обои в цветочек, безделушки, розовые шторы, куча мягких игрушек на кровати.

Ничего особенного, в общем. А вот для Владимира, похоже, с этой комнатой было связано многое, во всяком случае, лицо парня побледнело, на скулах запылали алые пятна, а в глазах… В глазах, устремленных на фото Юлии, было столько тоски!

Можно было не объяснять, почему Мария Евгеньевна с таким упорством разыскивала Володю. Этот парень действительно любил ее дочь, любил по-настоящему.

Длинный, настойчивый звонок в дверь заставил всех вздрогнуть.

– Это что, Кирилл? – Мария Евгеньевна посмотрела на Лану. – Так быстро?

– Да вряд ли, – пожала плечами та. – Кирилл ключи взял.

– Тогда кто? Неужели… – женщина задохнулась и попыталась кинуться к двери, но ноги вдруг подкосились, и она едва не упала. – Юлечка?!

– Откройте, полиция! – заорали в ответ.

– Какая еще полиция, зачем? Я никого не вызывала!

– Нас соседи вызвали, у вас тут кричали очень.

– Ох ты, – Мария Евгеньевна виновато покосилась на Лану, – это все из-за меня, дуры старой.

– Открывайте, или мы выломаем дверь!

– Да-да, иду!

Женщина заторопилась к двери, но ноги ее энтузиазма не разделяли, выдав на-гора скорость черепахи, поэтому взять на себя функцию мажордома пришлось Владимиру.

За дверью обнаружился наряд ППС, где-то в арьергарде маячила любопытная остроносая физиономия сухощавой тетки, видимо, той самой бдительной соседки.

– Ну, и чего у вас тут? – пробурчал сержант, мрачно осматривая совершенно не похожих на обычных скандалистов людей: пожилую, болезненного вида женщину, ухоженную красотку, которая очень гармонировала со стоящим у подъезда «Бентли», и рослого широкоплечего парня в строгом костюме. – Почему шумим, соседей беспокоим?

– Мы не шумим, с чего вы взяли? – бархатно мурлыкнула красотка, чьи огромные оливково-зеленые глаза и без того напоминали кошачьи. – Мы вообще только приехали.

– Как же не шумите, как же не шумите? – сорокой затрещала остроносая. – Я своими собственными ушами слыхала, как Мария Евгеньевна кричала: «Спасите, убивают!»

– Типун тебе на язык, Роза Карловна, – отмахнулась Юлина мама. – Страсти какие говоришь! Кто меня убивать будет, это же Володенька, помнишь, к Юлечке моей ходил?

– Ну да, ходил, и что?

– Все понятно, – тяжело вздохнул пэпээсник, с тоской глядя на Лану – мне б такую! – Вы, гражданочка, наверное, чей-то телевизор услышали, стены тут картонные, слышимость – на три этажа, вот и померещилось.

– И ничего не померещилось! – возмутилась Роза Карловна. – Я…

– Все, хватит! – рявкнул сержант и, смущенно кашлянув, обратился к Лане: – Кстати, это не ваш «Бентли» на тротуаре стоит?

– Мой, – зачем ему знать нюансы.

– Не положено там парковаться, вообще-то.