Лена очень злилась на себя, что оказалась такой разговорчивой и что дала ему повод надеяться на то, что можно так запросто к ней приехать в любой момент и остаться. Труханов обаятелен, убедителен, неглуп — этого у него не отнять. Она все это знала, старалась быть настороже и все же поддалась его напору.

Саша закончил психологический. И часто говорил, что образование немало помогло ему в жизни. Может, он изучал гипноз? Скорее всего, так оно и было. Иначе с чего вдруг она выложила ему все?

Лена подумала так и разозлилась еще сильнее.

Букет алых роз лежал на столе. Самохина взяла его, подошла к окну, открыла створки, посмотрела вниз, увидела, как из подъезда быстро вышел Труханов, сел в поджидающий его сверкающий полировкой «Мерседес», захлопнул дверь, машина тут же тронулась с места. Окно отворилось, и букет алых роз полетел вниз на мостовую. Тут же из-за угла газанул не очень чистый «уазик», из заднего окна которого высовывалась огромная голова лохматой собаки.

В дверь позвонили. И тут же звонок прозвучал еще трижды. Лена осторожно подошла к двери и прислушалась. За дверью была тишина.

— Кто там? — спросила она.

— Гав, — прогремело на лестничной площадке.

Первым вошел Шарик, который тут же поставил лапы Лене на плечи и лизнул ее в лицо.

— Сначала надо лапы вытирать, — возмутился Федор, шаркая подошвами ботинок о коврик. — Можно мне так же приветствовать хозяйку?

Самохина показала пальцем на свою щеку. Молодой человек осторожно коснулся ее губами.

— Мы без букета, извини, — произнес он, — делами занимались и не успели собрать.

— Какие новости принесли?

— Докладываю по порядку. Сначала мы выяснили все о личности молодого красивого брюнета, который вышел из этой квартиры в…

— Федя! — взмолилась Лена. — Я все про него знаю.

— Не все. Ты не знаешь о его скромности. Тебе он представляется рядовым банковским служащим, а на самом деле Александр Труханов — первый вице-президент банка, член Правления и член наблюдательного совета. Женат. Жена — Алиса Труханова, блондинка, ростом метр семьдесят четыре, в собственности у нее двухместный родстер-кабриолет «Лотус Элиз» желтого цвета. Предпочитает сумки «Луи Витон», палки для селфи и имеет маленькую собачку с розовым бантиком…

— К чему эти подробности?

— Просто оправдаться хочу за Шарика. Когда мы подошли к машине, Шарик мой решил познакомиться, заглянул в салон. Модная собачка увидела его и мгновенно потеряла сознание. Не знаю, выживет ли. А блондинка очень громко стала кричать, хотела моего лохматого друга ткнуть палкой для селфи, но Шарик отобрал эту палочку и сделал из нее две коротеньких.

— Это все?

— Нет, конечно. Молодой и симпатичный вице-президент пользуется в банке особым уважением. Ездит на «Мерседесе» с водителем и охранником. Иногда в сопровождении машины охраны — это черный «Ренж Ровер». Нас бы это могло заинтересовать, но в ту ночь неподалеку от дома Смирновых ни один «Ренж Ровер» не проезжал. Камеры фиксировали внедорожные «Мерседесы», «Тойоты», «Гранд Чероки» и прочие, которые к банку не имеют никакого отношения.

— Так я и не подозревала Труханова.

— Но!

Федор сделал паузу и поднял вверх указательный палец:

— «Евротраст» активно скупает золотые слитки, принимает золото в качестве залога, а еще принимает антикварные вещи, оценивая их весьма невысоко. Из чего можно сделать вывод, что кого-то в банке очень привлекает антиквариат. А потому я кое-что придумал.

Молодой человек покрутил головой, словно высматривая что-то. Потом поднялся.

— Сейчас принесу, пакетик в прихожей остался.

Вскоре он вернулся с полиэтиленовым пакетом. Снова сел в кресло.

— Дело в том, что у меня есть две вещи, о которых я говорил. Каждая из золота, и каждой почти тысяча лет. Вот я и подумал: а что, если попросить у банка кредит, предложив в залог это?

Федор достал из пакета золотой сосуд в виде девушки, стоящей на коленях.

— У меня, как я сказал, две вещи. Одна — золотая собачка, но собачка — это святое. А вот девушку не жалко использовать. Вес у нее почти три кило. На нее есть два сертификата, есть предложения о продаже. Пока предлагают пять миллионов долларов. Могут дать и больше. Если ты попросишь у банка пятьдесят тысяч для поездки на соревнования, то банк вцепится в это предложение.

— Я не буду ни у кого ничего просить. Потому что не смогу не вернуть. Вдруг я не буду в числе победителей и не получу призовых?

— Тогда я сам выкуплю.

— Нет, — покачала головой Самохина.

— Ты хочешь найти преступников?

— Да!

— Хочешь поехать на Сейшелы?

Лена подумала, вздохнула и кивнула.

— Так в чем дело?

— Дело в ценности вещи, которую можно потерять.

— Обещаю, что она не будет потеряна. Кроме того, если ты согласишься, обещаю тебе найти спонсоров и организовать соревнование по кайтингу на Ладожском озере. Надеюсь, международная федерация поддержит мое начинание?

— Разумеется. Они любыми средствами хотят популяризировать свой вид спорта, чтобы он стал, наконец, олимпийским.

— Ты согласна?

И Лена кивнула. Потом взяла в руки кубок.

— Тяжелый какой.

— Почти все специалисты считают, что это жертвенный сосуд. Якобы в него сливали кровь девственниц, приносимых в жертву богам.

Самохина быстро поставила кубок на стол.

— Но это полная чушь, — продолжил Федор, — потому что в теле девушки весом пятьдесят или шестьдесят килограммов крови около четырех литров. А эта емкость вмещает меньше литра. Так что это нечто иное, как сосуд для питья, из которого правители пили, скорее всего, мескаль — это что-то вроде текилы.

Через час Лена позвонила Труханову и сообщила, что у нее есть вещь, очень дорогая. И она хочет использовать эту вещь в качестве залога для получения кредита.

— Что за вещь? — поинтересовался Саша без особого энтузиазма в голосе.

— Ритуальный сосуд инков. Ему тысяча лет, весит два килограмма девятьсот граммов. Чистого золото, два изумруда…

— Не знаю, не знаю. Банк такими делами не занимается…

— Очень жаль, — притворно расстроилась Лена. — Я так надеялась, так уговаривала владельца сосуда помочь мне.

— Ну раз такое дело. Если это нужно тебе лично, я постараюсь. Поговорю с тестем — он интересуется антиквариатом. Может, и смогу его уговорить. Сколько ты хочешь получить?

— Пятьдесят тысяч долларов.

— Многовато. Но я переговорю, конечно. Только учти, что если тесть согласится, надо будет, чтобы сосуд осмотрел специалист и дал свое заключение.