Ночь и лес ушли. Джослин стояла напротив невидимого Клэри собеседника — уже не беременная. Волосы разметались по встревоженному, полному отчаяния лицу.

— Я не могу, Рагнор. Ни дня больше не останусь в его доме. Я прочла дневник, и знаешь, что он сотворил с Джонатаном? Все границы перешел! — Джослин трясло. — Он взял кровь демона и… и… Джонатан не ребенок. Не человек. Он чудовище!..

Джослин исчезла. Валентин метался по комнате, обнажив клинок серафима.

— Не молчи, — говорил он. — Отвечай. Почему не отвечаешь?

Он полоснул клинком по телу ангела, и из раны будто заструился жидкий солнечный свет.

— Ладно, молчи, — прошипел Валентин. — Мне и моим близким послужит твоя кровь.

Клэри перенеслась в библиотеку Вэйландов. Из соседней комнаты доносились смех и громкие голоса — шел праздник, а Джослин одна прокралась в библиотеку. У стеллажа огляделась и, вытащив из кармана толстый том, поставила его на нижнюю полку…

Библиотека и мама исчезли. Перед Клэри возник подвал, в котором она стояла в этот самый момент. В одном из углов — все та же пентаграмма, и в центре — ангел. Валентин, постаревший, далеко не молодой, сжимает в руке светящийся клинок серафима.

— Итуриэль. Давненько мы с тобой знакомы. Я мог бы бросить тебя заживо погребенным под руинами того дома, но нет, принес сюда. Держал близко к себе столько лет, надеясь, что ты отдашь желаемое — необходимое! — знание. — Вытянув руку с клинком вперед, Валентин подошел к ангелу, и невидимый барьер замерцал отраженным пламенем оружия. — Призывая тебя, я жаждал ответа: зачем Разиэль создал Сумеречных охотников, не наградив их силой нежити — ни скоростью волка, ни бессмертием дивного народца, ни талантом магов, ни выносливостью вампиров? Перед лицом исчадий ада он оставил нас обнаженными, наградив лишь знаками. Почему враг сильнее Охотников? Почему нам не взять себе его мощь? Разве не будет это справедливо?

В пределах пентаграммы ангел сидел неподвижно, сложив крылья, словно мраморная статуя. Видя в глазах пленника одну лишь неизбывную скорбь, Валентин скривился:

— Что ж, молчи, молчи пока. У меня еще есть средства убеждения. — Валентин поднял клинок. — Я достал Чашу, а скоро завладею и Мечом, но без Зеркала не могу начать обряд Призыва. Мне только Зеркало и нужно. Скажи, где оно, — и я позволю тебе сдохнуть.

Видение распалось на осколки, и перед Клэри замелькали фрагменты давних снов: ангелы с черно-белыми крыльями, отраженные в зеркале водные просторы, золото и кровь… и Джейс, который отворачивается от нее всякий раз. Клэри потянулась к брату, и в голове раздался голос ангела:

«Я не впервые посылаю тебе сны».

Перед мысленным взором полыхнула фейерверком руна — незнакомая, но сильная и в то же время простая, как обыкновенный узел. Знак погас, и вместе с ним пропало пение. Клэри открыла глаза — вернулась в свое тело, топтавшееся в зловонном подвале. Ангел сидел неподвижный, сложив крылья, напоминая печальную пародию на самого себя.

Клэри выдохнула со всхлипом:

— Итуриэль. — Она протянула руки, хотя прекрасно понимала, что прикоснуться к нему не сможет. Годами ангел сидел здесь, в подземелье, храня молчание в гордом одиночестве, голодая и не в силах умереть.

По встревоженному лицу Джейса было ясно, что ангел и ему открыл страницы прошлого. Нефилим взглянул на клинок, затем — вновь на Итуриэля. Лицо небесного создания выражало немую мольбу.

Джейс сделал шаг вперед, потом еще один. Взгляд его оставался прикован к ангелу, как будто между Охотником и пленником Валентина установилась связь и шел неслышный разговор. Глаза Джейса горели золотым огнем, как будто отражая солнце.

— Итуриэль, — прошептал он.

Клинок у него в руке засиял ярче факела. Итуриэль словно увидел ослепительный блеск даже без глаз. Он вытянул руки навстречу нефилиму, немелодично звеня цепями.

Джейс обернулся к сестре:

— Клэри. Руны.

Руны… Секунду Клэри озадаченно смотрела на Джейса, затем опомнилась. Отдала ему ведьмин огонь и со стило в руке присела у края пентаграммы. Рунические линии как будто высекли в полу чем-то острым.

Клэри взглянула на Джейса и испугалась его взгляда — брат смотрел на сестру глазами полными веры, без капли сомнения в ее способностях. Клэри начертила на полу несколько рун, меняя символы оков на символы освобождения, знаки плена — на знаки свободы. Руны вспыхивали, как будто Клэри не стило по камню водила, а спичкой — по ребру коробка.

Закончив, она поднялась на ноги. Джейс встал рядом; ведьмин огонь он убрал, и единственным источником света теперь служил клинок, названный по имени ангела. Джейс вытянул руку, и оружие прошло над руническим барьером, словно преграды не было.

Итуриэль принял оружие, смежив веки и как будто улыбнувшись. Приставил острие к грудине. Клэри дернулась вперед, но Джейс, будто клещами, схватил ее за руку и вернул на место.

Ангел пронзил себя. Голова откинулась, руки выпустили рукоять, которая торчала ровно из того места, где, по идее, должно быть сердце. Если только у ангелов оно есть. Из раны брызнули огни; тело осветилось белым пламенем, и кандалы покраснели, будто их надолго оставили в кузнечном горне. Вспомнились средневековые изображения святых, объятых огнем религиозного экстаза…

Итуриэль развернул крылья, сияющие белым, и они загорелись.

Не в силах больше смотреть, Клэри уткнулась в плечо Джейсу, и брат обнял ее — крепко-крепко.

— Все хорошо, — шептал он, зарывшись лицом в волосы Клэри. — Не бойся.

Подземелье наполнилось дымом, и пол под ногами пошел ходуном. Лишь когда Джейс сам качнулся, Клэри поняла: пол и в самом деле движется. Камни терлись о камни, и с потолка сыпалась известка. Ангел превратился в столб дыма; от сияния пентаграммы резало глаз, но Клэри вчиталась в руны. Расшифровав их, она дикими глазами посмотрела на Джейса:

— Поместье. Оно было завязано на ангеле. С его смертью дом…

Договорить Клэри не успела — Джейс схватил ее за руку и понесся к выходу. Лестница разваливалась прямо под ногами, и Клэри оступилась, ударилась коленкой. Джейс, впрочем, хватки не ослабил и потащил сестру дальше. Клэри едва поспевала за ним, стараясь забыть про боль, глотая удушливую пыль.

Добравшись до выхода, они вылетели в библиотеку. Позади с глухим рокотом лестница обрушилась окончательно.

Здесь, наверху, творилось то же светопреставление: комнату трясло, с полок дождем сыпались книги. Упала и раскололась статуя. Джейс схватил стул и — Клэри не успела опомниться — швырнул его в окно.

Зазвенели цветные осколки. Джейс протянул руку Клэри: мол, хватайся, — но Клэри испугалась высоты. Джейс глянул ей за спину, и глаза у него полезли на лоб, губы изогнулись в немом предупредительном крике — с верхней полки падал мраморный бюст. Клэри едва успела отскочить в сторону. Бах! На полу осталась глубокая вмятина.