– Пей, – сказал Сирх, поднимая свой бокал.

Минос пил мало, отдавая предпочтение слабым сладким винам, немногим отличающимся от соков. Порция вина, налитая в бокал, составляла его обычную дневную норму. Но, не посмев отказаться, Минос пригубил предложенное преподобным вино.

Сирх залпом осушил свой бокал. Боль, вновь начавшая было скрестись в животе, утихла, едва алкоголь начал всасываться слизистой желудка. Приятная истома разлилась по телу, голова слегка закружилась. Губы преподобного расплылись в довольной улыбке.

– Пей до дна, – сказал он, взглянув на все еще держащего свой бокал в руке Миноса, и налил себе новую порцию вина.

Обреченно вздохнув, Минос начал быстро глотать терпкую, чуть кисловатую жидкость, вкус которой не доставлял ему ни малейшего удовольствия. Опустошив бокал, он поставил его на стол и вытер губы тыльной стороной ладони.

На непривыкшего к каждодневным массированным возлияниям Миноса спиртное подействовало в гораздо большей степени, нежели на Сирха. В глазах его появился бессмысленный блеск. Почувствовав себя легко и свободно, Минос непринужденно развалился в кресле, подставив под щеку кулак, чтобы удержать внезапно отяжелевшую голову.

– Закусывай, – Сирх бросил на колени Миносу ярко-красный плод акиса. – А то совсем окосеешь.

Не наливая больше Миносу, Сирх опустошил еще один бокал вина.

– Ну, что скажешь? – спросил он, прожевав ягоду бельт и выплюнув косточку на мозаичный пол.

– Это был Граис, – слегка заплетающимся языком произнес Минос.

– Это я и без тебя понял, – усмехнулся Сирх. – Он почти не изменился с тех пор.

– Почему же ты не пожелал говорить с ним, преподобный? – спросил Минос.

– А что, собственно, он мог мне сообщить?

– Но ты же сам хотел узнать, для чего он вернулся в Йер.

– Ну это и без того ясно, – махнул рукой Сирх. – Он вернулся, чтобы снова проповедовать… Как был, так и остался неисправимым идеалистом, верящим в то, что словом можно изменить мир. Если бы у него на уме было что-то другое, то и вел бы он себя иначе.

– Но разве ты сам не веришь в силу слова? – с несвойственным для него лукавством спросил Минос.

– А ты хитрец, Минос, – наклонившись, Сирх одобрительно похлопал Миноса по плечу. – Словом действительно можно добиться многого. Но только в том случае, если слово служит тебе, а не ты – слову, как это делает Граис.

– Граис хотел встретиться с тобой, и он добился этого, используя только слова, – заметил Минос.

– Ну и что из того, – хмыкнул Сирх. – Он, видно, рассчитывал, что я, как преданный ученик, паду к его ногам и вновь признаю его духовное лидерство… Времена Граиса прошли, друг мой Минос. Теперь в Йере есть только один духовный лидер – преподобный Сирх! И для другого здесь места нет. Граис не понял этого, потому что слишком долго отсутствовал.

– Почему же в таком случае ты сделал вид, что не узнаешь его?

– Потому что живой Граис не нужен никому в Йере.

– В первую очередь он мешает тебе…

– Ты не видишь дальше собственного носа, Минос. Граис мне не страшен. Я превратил религию в одну из структур, на которой держится государственная власть. И если Граис попытается предпринять что-либо против меня лично, то противостоять ему будет вся государственная машина, справиться с которой Граису не по силам, кем бы он там ни был. Но живой Граис – это угроза новой смуты в Йере, которая сейчас совершенно ни к чему. Нынешний порядок, существующий в Йере, устраивает далеко не всех, но тем не менее это порядок, без которого нормальная жизнь невозможна. Весть же о возвращении Граиса способна ввергнуть страну в хаос, единственным результатом которого станет распад Йера и гибель йеритов как нации. Протекторат Кахимской империи, который к тому же не продлится вечно, это не худший вариант для отсталой и раздробленной страны, какой Йер был до завоевания.

– Но в свое время учение Граиса объединило йеритов.

– И это было пределом его возможностей. В то время народ был готов пойти за Граисом куда угодно, а он вместо этого исчез на пятнадцать лет. И вот сейчас, когда все волнения и страсти, которые он в свое время вызвал, улеглись, он надумал вернуться… Я не боюсь Граиса, но мне страшно за мой народ. Общество, во главе которого стоит мечтатель, пусть даже проповедующий самые благие идеи, обречено на гибель. Идти за ним, это все равно, что следовать за слепым поводырем.

Какое-то время Минос задумчиво жевал акис.

– Почему бы тебе не поговорить об этом с Граисом? – спросил он как бы между прочим.

– Разве ты забыл, кто был создателем учения о Пути к Поднебесному? – Сирх снова наполнил свой бокал вином. – Граис давно уже определил для себя конечную точку своего Пути, свернуть с которого для него все равно что предать самого себя. Нет, – Сирх поднял бокал и сделал из него большой глоток. – Граис никогда бы не признал своей ошибки. К тому же, если бы я согласился побеседовать с ним, то это непременно вызвало бы определенные сомнения и подозрения у судебного вершителя Мистелия Глата. А так он вместе с Граисом отправит в Халлат письмо, в котором сообщит наместнику, что ни я, ни ты не признали в арестованном Граиса из Сиптима. Соответственно, и наместник будет относиться к нему только как к разбойнику и самозванцу. Таким образом, участь Граиса фактически уже предрешена – через несколько дней он будет казнен за побег из тюрьмы и убийство шалеев. Хвала Поднебесному, теперь мы навсегда избавили от него и себя, и Йер.

Сирх отсалютовал бокалом и тотчас же осушил его.

– В принципе не могу не согласиться с такими рассуждениями, – произнес незнакомый голос за спиной Сирха.

Минос и Сирх одновременно вскочили со своих мест. Сирх, пошатнувшись, едва не опрокинул стол.

– Вот только вывод из них сделан совершенно ошибочный, – закончил свою мысль незнакомец, стоящий позади шезлонга, в котором только что сидел Сирх.

Незнакомец был высок и худ. Одет он был в довольно странный облегающий тело костюм черного цвета. Длинные темные волосы незнакомца были гладко зачесаны назад и перехвачены на затылке тонким шнурком. Губы его, чуть изогнутые ироничной ухмылкой, обрамляла полоска тонких черных усиков и полукруг небольшой, аккуратно подстриженной бородки. Нос незнакомца был слишком тонкий и длинный, а кожа слишком бледной для йерита. Но в целом он выглядел как обыкновенный человек.

– Стражу звать не нужно, – предупреждая намерение Сирха, поднял руку незнакомец. – Я исчезну так же незаметно, как появился, прежде, чем твои люди прибегут сюда.

– Кто ты такой? – с трудом выдавил из себя Сирх.

– Не имеет значения, – небрежно махнул рукой человек в черном.

Обойдя вокруг стола, он опустился в кресло, в котором до этого сидел судебный вершитель, и непринужденно закинул ногу на ногу. Взяв со стола графин с желтым якахимским вином, незнакомец поискал взглядом чистый бокал и, не найдя такого, сделал глоток прямо из горлышка.