Девушка мирно спала на кровати. Пришлось сесть в кресло, налить вина, щелчком пальцев разжечь камин и попытаться придумать…

— А-ЛЕ-КСЕЙ!

Я набросил покрывало тишины на девушку, вышел на балкон.

Человек стоял во дворе — ворота я обычно не запирал. Монах, из нищенствующего Ордена, в простых сандалиях и тонкой рясе. Даже в теплые дни бабьего лета ему было б холодно, если бы не согревала вера.

— Я слышу тебя, — отозвался я. — Могу предложить что-нибудь выпить? Отдохнуть с дороги? Погреться у огня?

— Нет, — монах жалко улыбнулся, словно извинился. — Я по поручению. Не могу даже в дом зайти.

— Жаль, — ответил я. Обычно не заходили в дом, принося очень дурные новости. — Я слушаю тебя, говори.

— Орден Святой Инквизиции велит убраться тебе из города. Если ты не удалишься до вечера за пределы городской зоны, гонцы разъедутся в Ордена с просьбой о помощи. Будет собрано городское ополчение, призваны бароны и городские главы. Попробуем получить графа Александра с его вассалами.

— У вас мало шансов, — сказал я, облокачиваясь на перила.

— У тебя их нет, — просто ответил монах. Серые глаза, полные грусти о предстоящем кровопролитии. — Возможно, этой ночью ты отобьешь штурм. Завтра подойдут подкрепления Орденов. С ними будут маги, верные Святой Инквизиции.

Монах был прав. Они сильнее меня. Черт, как некстати.

— Вы знаете, какое сейчас время?

— Время Восьмой Луны. Время разгула нечисти, когда выйти за городскую черту — значит умереть, — кивнул монах. — Я очень сожалею. Но если простить вас, найдутся другие, кто решит, что можно спорить с Трибуналом.

— Но она же не ведьма.

— Это уже не имеет значения.

— Это все?

— Да.

— Спасибо, что поторопился. У меня будет время собраться, — я сгорбился на балконе.

— Ты был хорошим городским магом. Я буду скучать.

— Спасибо…

До границы города — заговоренной борозды, ежегодно обновляемой всеми жителями во время крестного хода, — Света ехала на лошади.

Я надел простой серый плащ, сапоги из кожи Змееглава, тонкую кольчугу под светло-серый камзол. Надел меч — короткий, удобный в походе. В бою он мог удлиниться, надежный меч, магический, заговоренный. Девушке нашелся только плащ и рубаха. Ладно хоть сапожки удалось подогнать. В мешок поместилась вся библиотека. Удобная штука магический мешок — можно пихать вместе со стеллажами. Запас продуктов на пару недель, разумеется, в пузыре холода, чтоб не портились, теплые вещи… В общем, шел я по комнатам и сгружал в мешок все хоть сколько-нибудь ценное. А уходя, взорвал замок.

Без шуму и пыли, аккуратно сравнял его с землей и переколотил все камни, чтоб не растащили.

За чертой города я предложил девушке спешиться и отправил лошадь домой — в конюшню. Конюшня осталась цела — не садист же я животных убивать. Уберечь двоих за городом во Время Восьмой Луны я мог. На лошадь бы Силы уже наверняка не осталось.

Формально условие я выполнил — границу пересек. Другое дело, что здесь намного легче было установить защитный ку пол — дать до конца исцелиться Свете. Палатку не ставил — зачем? Натянул магическую пленку вместо тента от дождя, сотворил защитные стены — непрозрачные. Соорудил что-то вроде отхожего места, заблокировал запахи.

Вот только огонь развел настоящий. Не привык еще к магическому.

После полуночи костерок потух, стало холоднее. Согревались, лежа в обнимку.

Света плакала — пока я не проснулся и не наложил успокаивающее заклинание. Наверное, хватило бы просто обнять покрепче, погладить и пожалеть, но я боялся.

Теперь любовь была бы самоубийством.

Неприятности начались еще до полудня.

Кто-то из Хозяев леса решил пошутить. Он начал тасовать мир, как колоду карт. Я сразу убрал силовой барьер — чтобы хватило Силы противостоять игре. Следить, чтобы «карты» несмотря на тасовку ложились ровно, на свои места. Если бы одна-две нарушили порядок, вероятно, я бы еще сумел восстановить стабильность. Но не больше. Кроме того, надо было вычислять Хозяина — было ясно, что ночь мы не продержимся.

Света все поняла, только настороженно смотрела на меня. Забрала мешок. Взяла меня под руку, старалась пожатиями предупреждать о всех неровностях дороги, поддерживать, если я оступался.

Годовалого оборотня-медведя я убил без магии. Просто выхватил меч, оттолкнул Свету назад, шагнул вбок и снес оборотню голову. Мне даже почти не пришлось рубить — просто подставил клинок. Света поняла, что произошло, когда я уже вытирал меч о траву.

К вечеру я сумел обнаружить Хозяина. Хозяин слишком увлекся тасованием мира и не выставил достаточной защиты. Может быть, он считал меня неопасным — я был слишком молод для хорошего мага. В любом случае, Хозяин погиб после первого удара Силой.

На привале Света захотела сделать массаж. Я проверил ее — девушка думала помочь уставшему спутнику. Ничего больше. Я согласился. Первые уколы почувствовал уже во время массажа — маги достаточно чутко улавливают отношение других к себе, если им это важно. Мне было важно. Я балансировал на грани и искал любые поводы, чтобы удержаться. Повод неразделенности любви рухнул во время этого массажа.

На самом деле, выполоть любовь не так сложно, особенно вначале.

Проблема заключалась в том, что я впервые не хотел ее уничтожать — ни в себе, ни в девушке.

— Ты заключил Договор, да? — спросила Света на третий день пути, на привале, когда мы лежали возле костра, отгороженные от нечисти барьером. Я полулежал на локте, девушка устроилась под боком. Было тепло и мягко.

Любовь прогрессировала. А я все еще бездействовал.

— Да.

— Расскажи.

Рассказывать о Договоре не запрещено — просто не принято. Но, как я уже сказал, любовь росла.

— Я был слишком молод. Учитель устал от меня и отправил к Одаривающему раньше положенного срока, — говорить было уютно. Горящий огонь, мягкие волосы, в которые можно зарыться лицом, стоит только нагнуться вперед. Свете это будет приятно. Но тогда мы не переживем эту ночь. — К его удивлению, я ушел не сразу, а дождался Первой Луны — времени обновления и весны, когда нечисть спокойна, а мир реален. Все были удивлены, что я смог отыскать Одаривающего. Больше всех — он сам.

— Никто не знает, где он живет?

— Почему же, — я улыбнулся. — Все знают.

— Он часто уходит?

— Он домосед.

— Тогда в чем сложность?

— Ты веришь, что если ты видишь это дерево, то ты всегда найдешь его здесь, когда бы ты ни пришла сюда? Пока его не срубят, или оно не сгорит, или не рухнет само от старости? Так?

— Конечно.

— А я знаю, что это не так.