litbaza книги онлайнСовременная прозаПапа, я проснулась! (сборник) - Марианна Гончарова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Перейти на страницу:

— Ну ты уже можешь сказать что-нибудь? — поинтересовались оба: Лора и Сережа.

— Могу. Когда мы вышли из залов экспозиции «Скифское золото» и перешли в зал, где находится выставка облачения и наград современных наших священников, я бродила среди этих шитых золотом риз, звезд и крестов в бриллиантах, изумрудах и рубинах, я примеряла каждый камешек в украшениях и облачениях к цене одной операции больного ребенка. К цене обследования и ежедневного анализа крови. К цене послеоперационной реабилитации. Просто к цене ремонта в известных, но таких бедных клиниках, где работают врачи мирового уровня, к цене ремонта палат, где ночью моему знакомому, моему маленькому другу, шестилетнему Назарчику с ДЦП, и его маме не дают спать тысячи тараканов.

Я, наверное, не совсем права… Я, наверное, неправа.

Или что?

В Кишинев возвращаются

— Зачем ты едешь этим страшным автобусом?!

— Ну, во-первых, больше туда ничего не идет. Разве только с котомкой и пешком.

— А во-вторых…

А во-вторых, мои персонажи — герои, авантюристы и рыцари, правдоискатели и мошенники, пираты и викинги, мушкетеры и гондольеры, красавицы и чудовища, обожаемые мной участники большого представления под названием «Дорога» или, бери выше, «Жизнь», это уж как читателю понравится, — они уже сидят, смотрят на часы и нетерпеливо ждут, когда я тоже усядусь на свое место и очередной мой автобус покатит по дорогам навстречу приключениям.

Ну что ж, не в первый раз и, хочется думать, не в последний, медленно выруливая, в повествование въезжает карета… Ой, нет. Шарабан? Дилижанс? Тоже нет. Вплывает парусник? Гондола? Ладья? Ковер-самолет? Нет.

Обычный затрапезный старый скрипящий мини-автобус.

Два стеклянных шарика

Багажник этого сомнительного транспортного средства плотно замуровали торбами. До потолка буквально. (Я была так потрясена, что вот эта арба собирается в таком виде переезжать границу между двумя государствами, что никак не могла вспомнить слово «баул», такая гигантская клетчатая бесформенная сумка, символ современного коробейника-челнока. Кто-то в начале девяностых хорошо разбогател на изобретении этого вот легендарного багажного средства.) То есть мой чемодан и чемоданы других пассажиров уже некуда было поставить, кроме как в проход. Так и переступали входящие и выходящие через мой элегантный серебристый кофр, постепенно затаптывая его ногами. Кто-то даже пытался на него присесть и сплюснуть.

— А как же мы со всем этим поедем? — Я только растерянно указала в сторону замурованного багажного отделения.

— Так когда машина тяжелей, оно ж мягче будет ехать! — убежденно парировал водитель мои беспомощные взмахи руками.

Оказалось, что рядом с основной своей налогооблагаемой деятельностью этот самый водитель международного мини-автобуса «Спринт» широко делал и другой бизнес — налогонеоблагаемый. И, как всегда, с любопытством я приготовилась смотреть, как же он, такой предприимчивый, переедет границу со всем этим барахлом. К слову, граница с Молдовой у нас рядом. А ну, а ну, думала я. Как, интересно, он будет с ними объясняться? Ну с таможенниками? А и ничего! Легко проехав одну таможню, другую, уверенно помахав ладошкой всем, видимо давно знакомым мастерам досмотра и пограничникам, водитель тронул автобус и въехал в страну Молдову. Одно утешало: если бы его багаж представлял угрозу, то ни с одной стороны, ни с другой не стали бы с ним церемониться. Видимо, подторговывает он чем-то вроде обуви или одеял, например. И на него давно махнули рукой, тем более он, по всей вероятности, с ними со всеми делится, одаривает, черт его знает что еще.

Как-то я ехала в Москву в вагоне почти пустом. Правая рука у меня была в гипсе. Перед границей проводник вошел в мое купе (я была там одна) и втащил огромную бесформенную, забитую чем-то сумку. Да-да, именно баул.

— Скажете, что это ваша! — велел он приказным тоном бывалого прапорщика, запихнув клетчатого монстра в рундук.

— Нет. Не скажу.

— Почему? — удивился проводник. Он вел себя так, как будто вагон был его собственностью, и я находилась то ли у него в гостях, то ли у него в плену.

— Во-первых, я не знаю, что там…

— А какое ваше дело? — набычился проводник. Вот же балбес совсем.

— А во-вторых, я вам не подхожу. Я не умею врать и могу сказать лишнего. На допросе. Рассказать, как вы…

— Тэк! Ладно. Запомним, — пообещал проводник, вытащил из рундука сумку и поволок ее в соседнее купе.

Никогда, ни на какой границе меня не проверяли так тщательно, так внимательно и так придирчиво, как в тот раз. Одной рукой мне приходилось вытаскивать свой саквояж (вторая была в гипсе, я говорила?), открывать его, отвечать на вопросы, открывать сумочку, показывать, что там внутри, открывать косметичку, распаковывать коробки с подарками, пакеты с колготками…

В спину очередной уходящей, наконец, таможеннице я пробурчала:

— А что ж зубную пасту не выдавили?

Таможенница, молодец, обладала острым слухом и по-киношному остановилась — говорящая такая спина, как в шпионском фильме, — и не оборачиваясь:

— Что вы сказали?!

С тех пор я стараюсь не иметь дела, не встречаться глазами с теми, кто меня перевозит, отвечает за мой комфорт и безопасность. Потому что ни черта они не отвечают ни за что, а наоборот — плюют на все и всех. (Не все. Не все. Те, кого я имею в виду.)

На этот раз водитель делал бизнес не один. С ним ехали его теща и его мама. Две крупные женщины. Уверенные. Басовитые. Хмурые. Строгие. Как надзирательницы исправительной колонии. Очень крупные. Я говорила, что крупные? Ах да. Так вот — очень-очень крупные. Настолько крупные, что обе заняли по два места впереди, сразу за водителем. И там каждой из них было тесно. Женщины командовали пассажирами, указывали, кому куда сесть или встать, кому что делать и как себя вести: вы, мужчина, руку уберите, там беременная встанет. Ей тесно. Беременная, иди вон туда. Да сдвиньте вы этот чемодан! Или нет, беременная, садись на чемодан. Солдатик, чего ты встал? Тебе выходить уже. Как это, еще не уже? Вон же комендатура, иди давай. Не надо тебе в комендатуру? Точно? А чего встал тогда? Ну ладно, садись, беременная, на место солдатика. Раз он такой вежливый.

Короче, я сразу почувствовала себя достаточно комфортно: путешествие наше началось, меня ждали приключения, и я стала приглядываться и прислушиваться. Мы все как будто оказались заложниками этой бойкой семейки. И теперь от них зависело, какой дорогой и куда нам ехать, как нам быть, как нам жить, когда есть, когда дышать и так далее.

Автобус наш останавливался в совершенно неожиданных местах.

Например, вдруг остановился в чистом поле. Рядом с дорогой на деревянной, грубо сбитой лавке (откуда она там взялась?) сидел человек. Спокойно, неподвижно сидел, положа руки на колени, безмятежный, как Будда. Ждал. Водитель вышел, сел рядом с человеком и тоже положил руки на колени. Они стали молчать и смотреть перед собой. Посидели. Помолчали. Минут десять. Водитель вдруг резко встал. Положил на лавку что-то, по-видимому деньги. И пошел на свое место у руля. Человек так и остался сидеть и смотреть перед собой. Грустный такой. Большой. Обиженный.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?