Мужская гордость не позволила ему остаться равнодушным к такому комплименту, но он лишь улыбнулся в ответ.

– Но я хочу… чтобы ты вошел в меня.

Он тоже хотел этого. Нежно помог ей подняться на ноги, и они подошли к кровати. Криста легла на спину и вытянулась на белоснежных простынях, всем своим существом ожидая его. Он помедлил несколько мгновений, любуясь ее обворожительной наготой. Она прикрыла глаза, чувствуя, как его сильное, мускулистое тело бережно опускается на нее сверху.

Наконец-то ее желанию суждено осуществиться. Она замерла – его напряженный жезл уже на пороге ее лона… Не в силах дольше ждать, он вошел в нее одним уверенным, плавным движением, – вошел туда, где не было до него ни одного мужчины: в ее сладкую женскую тайну, сохраненную для него одного…

«Криста, милая Криста! – думал он, помня – надо быть как можно осторожнее. – Теперь ты моя, только моя! Никогда, никогда ты во мне не разочаруешься… я все для этого сделаю!..» Но эти руки, гладящие его спину, эти плотные, горячие ножны вокруг его до предела напряженной плоти… он не может больше сдерживаться…

На мгновение боль промелькнула в глазах Кристы, но она лишь крепче обняла любимого. «Ничего… – говорила она себе. – Теперь-то мы вместе! Теперь я принадлежу ему, а он – мне. Я стала настоящей женой, я – женщина!» Она рада этой мгновенной боли – таинство свершилось. Она достигла чего хотела, и остаток своих дней они проведут вместе.

А Фил, так долго откладывавший миг последней близости с ней, не в состоянии был дольше ждать: всего несколько резких толчков – и кульминация. Стараясь двигаться в такт с ним, она чувствовала, как поднимается и спадает в ней новая волна возбуждения, когда Фил, глубоко вздохнув, в изнеможении опустился на нее. К удивлению своему, Криста поняла: еще чуть-чуть – и она тоже достигла бы оргазма. «Ну и что же… может быть, в другой раз… – Они лежали обнявшись, голова ее покоилась на его плече. – Теперь мы можем сколько угодно предаваться любви. Я даже не мечтала о таком счастье…». Когда они проснулись и снова занялись любовью, солнце уже садилось в океан, пылая словно огромный костер, – казалось, оно решило потрясти воображение людей своим феерическим уходом, перед тем как мир окончательно погрузится в ночную тьму. Теперь Кристе удалось наконец полностью насладиться взаимной близостью. Когда все кончилось, она замерла возле него, прикрыв глаза, будто боялась расплескать свое блаженство. «Мне никогда не надоест отдаваться ему…» – думала она.

Веселясь и поддразнивая друг друга, как расшалившиеся дети, они вместе залезли в душ, наслаждаясь упругими, теплыми струями, бившими по разгоряченной коже. Затем, натянув шорты и майки, отправились прогуляться по берегу моря, перед тем как приготовить себе ужин. Фил решил, что стоит быстренько пожарить на гриле парочку больших кусков мяса. Криста, обычно старавшаяся не есть на ночь, после столь бурных любовных игр тоже зверски проголодалась.

– Никогда не думала, что способна испытывать такое глубокое, полное счастье, – очнувшись от безмятежной задумчивости, призналась Криста, когда после ужина они сидели на открытой веранде, любуясь морской панорамой.

Этот день с Филом, принесший столько откровений, даровал наконец ее душе безмятежный покой.

Утро выдалось чудесное. Лишь одна неприятная мысль смущала радость Кристы, постоянно возникая в ее памяти, – надоедливая, словно муха. Накануне она, в ужасе, что Фил снова оттолкнет ее и все начнется сначала, сделала ему самое настоящее признание в любви: «Я люблю тебя! Не могу жить без тебя» А он? Слова его врезались ей в память, хотя только теперь она стала, на свою беду, анализировать их, как бы отсекая все последующие разговоры. Она все слышала внутри себя его ответ: «Поверь, я… чувствую то же, что и ты!» Но ни тогда, ни после не произнес он тех единственных, необходимых ей слов…

А Фил выглядел как человек полностью довольный собой и жизнью: так долго избегал он брачных уз и вот все же решился. Он все находил повод прикоснуться как-нибудь к молодой жене: то похлопывал, то поглаживал, несколько раз поцеловал за завтраком. Но вот обычные утренние дела закончены; словно преподнося ей дорогой свадебный подарок, молодожен объявил: они едут на «дикий пляж», где никого, кроме них, и они будут любить друг друга – на песке, или в воде, или и там и там, как ей больше захочется. Покружили по острову, нашли совершенно уединенное место. Фил спрятал джип в кустах – с дороги не увидишь, – и они, на ходу сбрасывая одежду, побежали к морю. Мелкие волны, идущие от рифов, мерно покачивали в теплой, как парное молоко, воде их ритмично двигающиеся в любовном объятии тела. Дважды они достигали вершин экстаза, прежде чем, истомленные, выбрались на берег. – Ну, я полностью выдохся, – смеясь, пробормотал Фил, когда они растянулись на купальных полотенцах, постеленных на горячем песке. – Ты хоть и новенькая, а очень способная ученица, дорогая женушка.

Криста промолчала, лишь довольная улыбка промелькнула на ее губах. За последние двадцать четыре часа она лишь слегка отпила из этой чаши – своей женской власти над мужчиной. «Погоди, дай мне время освоиться с новой ролью, – с торжеством думала она, – и ты еще увидишь…»

Вдосталь навалявшись на песке и накупавшись, молодожены решили отправиться в город пообедать.

– Все же я чувствую себя ужасно виноватой перед бабушкой, – сказала по дороге Криста. – Как-то она отнесется к столь стремительной смене моего статуса?.. Надо бы, наверно, хоть поставить ее в известность Сегодня Фил соглашался выполнять любые желания Кристы. Перекусив в небольшом кафе с карибской кухней, они отправили телеграмму бабушке. Потом вспомнили, что не побывали еще в той части города, где проживало коренное население острова. Остановились на импровизированном маленьком рынке, где Фил не замедлил накупить разных диковинок, в том числе тамаринд и какой-то коричневатый тропический фрукт с плотной кожицей и большой косточкой, продавец назвал его «махмии». Разумная Криста не очень-то все это одобряла: до дома эту экзотику не довезешь, а пробовать неизвестные фрукты… нет уж, она не станет.

Пока бродили по улочкам, ей пришло в голову, а ведь Фил что-то неважно выглядит… Обедали в небольшом то ли кафе, то ли ресторанчике – у нее он не вызвал ни малейшего доверия, туристов здесь практически нет, посетители только из местных. Фил, никогда не страдавший отсутствием аппетита, заказал помимо мяса порцию по-особому приготовленного карри с какими-то необычными приправами и еще странное местное блюдо под названием «аки» – из овощей и, кажется, яиц. Вид у этих, по мнению Фила, деликатесов был такой, что Криста ограничилась салатом и охлажденной бутылкой фруктового сока – он хоть фабричного производства.

Как только добрались до отеля. Фил пожаловался на сильную боль в желудке. Когда устроились в шезлонгах возле бассейна, намереваясь подремать, выяснилось, что ему становится все хуже.

– Может, стоит обратиться к врачу, – отважилась не на шутку встревоженная Криста: ужасно жаль его, она же видит, как его терзает боль.

Но Фил и слушать не пожелал, верный своему обычному мужскому упрямству, лишь пробурчал, морщась от боли: