автора, получат возможность весело и счастливо проводить рождественские праздники. «Обставленная таким образом „елка“ получит не столько увеселительный, сколько образовательный и общественный характер…» [см.: {407}: 4].

Можно без особого труда заметить, что составитель книжки стремится к тому, чтобы сделать праздник елки в первую очередь «воспитательным» мероприятием. На том же настаивали и авторы других аналогичных пособий. Е. Швидченко (Б. Быстров) в изданной в 1903 году «Святочной хрестоматии» также называет елку «воспитательным торжеством» и пишет, что «она должна пробуждать в детях добрые чувства» [см.: {508}: 5]. Того же взгляда придерживается и М. Г. Липовецкий, составитель сборника «для чтения и устройства литературных вечеров в школе и дома» [см.: {239}: 3–5], и составительница книги «Школьный праздник „Рождественская елка“» К. В. Лукашевич, особо подчеркивающая необходимость пользы, которую приносит праздник елки детскому организму, — ребенок получает возможность хорошо отдохнуть:

Разумно и с любовью и заботой устроенные детские праздники являются единственным гигиеническим средством для детского отдыха перед новым учением и экзаменами [см.: {514}: 4].

Подготовка к елке, ожидание ее, восторг детей при виде «живой красавицы», воспоминание о ней — все это имеет огромное значение. Поэтому, по мнению составителей пособий, обычай рождественской елки следует всячески распространять и поддерживать. Благотворно влияют на детей и приготовления к школьным праздникам елки, состоящие в делании елочных украшений, шитье костюмов, разучивании сценок, стихотворений и песен: «…все это дает так много пищи для ума и сердца, развивает изобретательность и приучает к труду» [см.: {514}: 4].

Религиозный момент в книжках-рекомендациях по устройству елок сводится к минимуму или же вообще отсутствует. Это бросается в глаза как при чтении вводных статей, так и при просмотре материала, который предлагается для устройства елок. По мнению Е. Швидченко, праздник елки является, собственно, святочным детским торжеством, и поэтому его не стоит связывать с Днем Рождества Христова. Елка «ничем не напоминает нам рождение Спасителя, а по происхождению своему она… скорее учреждение „языческое“, чем христианское» [см.: {507}: 29]. И все же именно Е. Швидченко в «примерной программе» праздника настаивает на том, что его необходимо начинать с чтения евангельских глав, рассказывающих о событиях Рождества Христова, и только после этого переходить к его светской части. Того же мнения придерживаются Н. Ф. Сумцов [см.: {349}] и М. Г. Липовецкий [см.: {239}].

Титульный лист книги Е. Швидченко (Б. Быстрова) «Рождественская елка» (СПб., 1889)

Елочные мероприятия требовали от организаторов развлекательной программы: для того чтобы праздник елки «прошел разумно, весело, красиво, в полном порядке, учитель или учительница должны заранее выработать программу» [см.: {514}: 5]. В пособия для проведения елок включались описания стихийно возникавших развлечений, которые дополнялись другими формами, приобретая вид продуманного сценария. Составители пособий, как правило, предлагали уже апробированные (по их словам, «подмеченные нами») во многих школах и семьях номера, которые «могут быть практикуемы в каждой школе, даже в каждой небогатой семье» [см.: {407}: 5].

Во-первых, считалось необходимым, чтобы главный интерес праздника сосредоточивался на самом дереве — елке. Поэтому рекомендовалось отводить елке самое видное место: на празднике в ее честь следовало декламировать стихотворения и исполнять песенки про елку: «Елку» А. Н. Плещеева, «Елку» и «Привет» И. С. Никитина, «Елку» Я. П. Полонского и др. [см., например: 275]. Корпус стихотворений, песен и пьесок про елку расширялся с каждым годом, постоянно пополняясь новыми произведениями, извлекаемыми из детских журналов и сборников, а также текстами, написанными как авторами-профессионалами, так и самими составителями пособий. Е. Швидченко, например, сочинил и рекомендовал для использования на празднике песенку «Елка, елка…», так, впрочем, и не вошедшую в елочный репертуар:

Елка, елка прелесть, диво!

Как разубрана она,

Как обвешана красиво,

Вся подарками полна!

Точно звездочки сияют,

Огоньки на ней горят,

А игрушки взор ласкают,

Красотой своей манят… [см.: {507}: 131]

Ему же принадлежит и «драматическая картина» «Елка», сюжет которой представляет собой контаминацию русской народной сказки «Морозко» и сказки Андерсена «Ель». Здесь мачеха уговаривает отца отвезти падчерицу Аннушку в лес, где девочка превращается в Елочку, вскоре попавшую на праздник и испытавшую счастье быть центром праздничного торжества.

Во-вторых, праздник елки, ставший сезонным зимним праздником, непременно должен был включать в свой репертуар «зимнюю» стихотворную классику: «Зима!.. Крестьянин, торжествуя…» А. С. Пушкина; «Не ветер бушует над бором…» Н. А. Некрасова, «Чародейкою зимою…» Ф. И. Тютчева, «Бабушка-зима» («Снегом улица покрылась…») В. А. Соллогуба и многое другое из русской поэзии, столь богатой «зимними» текстами. Среди них и широко распространенная «Песня снежинок» неизвестного автора под заголовком «детский балет», исполнявшаяся под пение песенки «Мы белые снежиночки…» [см.: {514}: 124]. Этот новогодний номер, столь известный и в наши дни, еще в середине XIX века составлял непременную принадлежность детского праздника елки.

В-третьих, поскольку праздник елки проводился на Святках, то его программа обычно включала классические святочные тексты: фрагменты из баллады В. А. Жуковского «Светлана» («Раз в крещенский вечерок…» и «Вот в светлице стол накрыт…»), «Гадание Татьяны» и «Сон Татьяны» из «Евгения Онегина», стихотворение А. А. Фета «Гадание» и ряд других. Все эти произведения прочно срослись с праздником елки и закрепились за ним.

Убежденность в том, что елочное торжество в школе должно проходить в форме литературно-музыкального вечера, приводило к тому, что в пособия включались и тексты, не имеющие ни к елке, ни к зиме, ни к Святкам никакого отношения. Обязательным считалось разыгрывание сценок, постановка маленьких пьес, инсценированное исполнение песен, живые картины и пр. В репертуар школьных праздников елки входили также инсценировки народных сказок (прежде всего с «зимней» тематикой: «Морозко» и «Снегурочка») и народных игр — «в березку» («Во поле березонька стояла»), «в сватушки», «в козла» и пр. Авторы предоставляли и свои собственные режиссерские разработки, описание костюмов, советы по выбору исполнителей: какой ребенок больше подходит к той или иной роли. Предлагаемые программы содержали большой и разнообразный литературный материал: «Ангел и дитя» (по стихотворению И. С. Никитина «Молитва дитяти»), «Весна» (по стихотворению А. Н. Майкова «Весна! Выставляется первая рама…»); «Мужичок с ноготок» (называвшийся также «Малютка-мужичок») по «Крестьянским детям» Н. А. Некрасова и др. Рекомендовались и более сложные номера: хоры из оперы Римского-Корсакова «Снегурочка», хор мальчиков из оперы Бизе «Кармен» и др.

В результате такого расширения программных номеров елка в школах и детских приютах часто превращалась в светское мероприятие, преследующее воспитательные и образовательные цели, порою мало отличаясь от обычных литературных вечеров. Однако именно на этих праздниках отбирался и шлифовался набор текстов для елочного торжества,