— Ты хочешь сказать, что думаешь, что я все это придумал? — спросил он.

— Ну, — сказал Туркин, все так же благодушно улыбаясь, — а разве не так, признайся? Вся эта чепуха о том, что Луна целиком состоит из золота…

— Это, — холодно произнес Диомед, — не чепуха.

— То есть, — продолжал Туркин, не обращая внимания на сигналы опасности, — если бы ты сказал, что она состоит из серебра, или, допустим, если бы ты сказал, что Солнце состоит из золота, — тогда конечно, тогда бы ты смог поймать меня хотя бы на минутку. Но…

Голос Туркина имел примерно такое же действие, какое имела бы пинта воды, вылитая на землю посреди пустыни Калахари.

— Трев? — позвал он.

— Я должен попросить тебя, — произнес Диомед, — не называть меня «Трев».

— А почему бы и нет? — ощетинился Туркин. — Это же твое имя, разве нет?

— Было.

— И это было чертовски хорошее имя, — настаивал Туркин. — Если я когда-нибудь и видел прирожденного Трева, то это ты. Всех молодых парней с большими носами и галстуками, кошмарными как автокатастрофа, которые работают в строительных корпорациях, зовут Трев; это общеизвестный факт. Точно так же, как всех псов зовут Ровер, — знающе добавил он.

— Я бы попросил… — начал Диомед. Красные пятнышки возникли по контуру его губ, и Бедевер пришел к заключению, что настало время вмешаться. Идиоты бывают очень неплохи на своем месте, но нельзя позволять ситуации ускользать из-под контроля.

— Мы просто немного… э-э, немного в замешательстве, — произнес он. — Сами понимаете, это стало для нас в некотором роде шоком — внезапно обнаружить, что мир вращается благодаря деньгам на Луне, и… — Кое-что пришло ему в голову. — Погодите, но это же многое объясняет, не так ли? Не связаны ли процентные ставки с приливами, или что-нибудь в этом роде? А как насчет инфляции?

Диомед вздохнул.

— Послушайте… — начал он.

Но он не закончил, поскольку Бедевер, усыпив его бдительность своими вопросами, посчитал, что наступил самый удобный момент, чтобы ударить его со всей силы подставкой настольной лампы. Диомед издал слабый булькающий звук и упал лицом в стол.

— Вот видишь, — спокойно произнес Бедевер, вставая и протягивая через стол руку за связкой ключей, которые он заметил некоторое время назад, — весь вопрос в том, чтобы действовать с умом. Спору нет, мы можем раздробить ублюдку челюсть. Но при этом мы используем и голову.

Туркин фыркнул.

— Говори за себя, — ответил он. — Я пару раз пробовал, и только заработал головную боль да рассек себе лоб. Вон, посмотри, шрам еще виден, — он показал. — Правда, — признал он, — на одном из этих дохляков был шлем, — он спихнул бесчувственного атланта со стола, откатил свое вращающееся кресло в сторону и принялся рыться в ящиках стола.

— Калькулятор, — произнес он, — еще калькулятор, еще калькулятор… Эй, а это что такое?

— Что? — Бедевер просматривал диомедовский портфель. — Ах, это. Это маленький калькулятор на солнечных батареях в виде кредитной карточки, — он нахмурился. — Погоди-ка, ты даже еще не знаешь, что именно мы ищем.

— Почему же, знаю, — отвечал Туркин. — Мы ищем Персональный Органайзер Зна…

— Но не здесь же его искать! — нетерпеливо сказал Бедевер.

Туркин сердито взглянул на него.

— А почему нет? — сказал он. — Он находится в Атлантиде, малыш Сопливчик так и сказал. Здесь Атлантида. Эрго…

Бедевер был поражен.

— Где ты мог подцепить такое выражение, как «эрго», Тур? — спросил он.

— В фургоне есть радио, — напомнил Туркин. — А что же мы тогда ищем здесь?

— Еду, — ответил Бедевер. — Я умираю от голода.

* * *

Когда они вышли в коридор, так и не найдя, чего бы поесть, и выглядя как опасные рыцари-дезертиры, они услышали, как надрывается один из помощников: «Внимание! Внимание! Недозволенное вторжение! Не принимайте чеков, не подтвержденных банковской картой!» Это сначала беспокоило их, но потом они обнаружили, что от шума можно избавиться, сорвав динамик со стены и раздавив его ногой.

Между нами говоря, это придумал Туркин. Одна из его лучших идей.

— Мы, кажется, не пользуемся здесь большой популярностью? — бормотал Бедевер, когда они пробегали по одному коридору, похожему на предыдущие как две капли воды.

— Они все какие-то чертовски нервные, — согласился Туркин. — Ты был прав, когда говорил, что к ним нужен очень мягкий подход.

Он прервался, чтобы столкнуть головами двух проходящих мимо статистиков, и затем добавил:

— Но кажется, это не очень-то помогло.

— Верно, — ответил Бедевер и лягнул в пах третьего статистика. — Знаешь, у меня такое чувство, словно мы взялись за это дело не с того конца.

Туркин кивнул.

— Ручаюсь, что…

Но его прервали. В стене открылась потайная дверь, из нее материализовалось лицо и приветливо осклабилось.

— Сюда, — произнесло лицо. — Быстрее.

Туркин заколебался на долю секунды.

— Зачем? — спросил он.

— А почему бы и нет? — ответили ему. — Давайте, входите.

Рыцари переглянулись.

— Это лучшее соображение, которое я слышал с тех пор, как мы попали сюда, — сказал Бедевер. — После тебя.

За дверью было темно и холодно. Стены были сложены из голого камня. В темноте капала вода и слышалась крысиная возня.

— Вот это уже что-то настоящее, — с энтузиазмом сказал Туркин. — А то это место уже начало действовать мне на нервы. Все эти ковры…

Владелец лица сделал им знак, и они последовали за ним.

— Ужасно действует на нервы, — продолжал Туркин, — я имею в виду ковры. Начинаешь думать: «Боже мой, если всех овец, которых пришлось остричь, чтобы набрать шерсти для всего этого, выстроить цепочкой носом к хвосту, они, наверное, достали бы… — он сделал широкое движение рукой, — …от Паддингтона до Юстона». А здесь все как-то более по-домашнему, что ли, — он приостановился на минутку, чтобы полюбоваться скелетом, висящим на цепях, вделанных в стену. — У моего папаши был такой, — сказал он. — Он купил его на распродаже с фургона. Говорил, что чувствует себя с ним настоящим бароном.

Бедевер ускорил шаг и догнал проводника.

— Где мы находимся? — спросил он. Проводник хохотнул; звук эхом укатился куда-то в темноту, где кто-то, по всей видимости, съел его.

— Как раз под главным биржевым комплексом, — ответил он, — на полпути между Старой Биржей и Риальто. Мы идем на пятьсот футов ниже биржевого курса. У вас нет проблем с дыханием?

— Нет, — ответил Бедевер.

Проводник пожал плечами.