— Хай! — сказал один. — Хватайте чашки, присаживайтесь, будем вместе пускать мир на воздух.

Отхлебывая совершенно ужасный кофе — он узнал позднее, что это был вообще не кофе, а эрзац, который делался из дойчмарок, вымоченных в радиаторной смазке, — Бедевер пытался выяснить немного больше о людях, приютивших их.

Хакеры, как обнаружилось, были здесь почти с самого начала. Это, фактически, были акционеры-раскольники, отказавшиеся принимать предложенные цены, когда компания «Атлантикорп» была поглощена существующей ныне холдинговой компанией «Лионесс (Атлантида) plc»…

— Лионесс? — внезапно переспросил Бедевер.

— А кто же еще? — дружелюбно ответила краснолицая хакерша. — Они тут всем распоряжаются уже… да прошло уже, почитай, восемнадцать веков со времен Большого Слияния. Мы все были, конечно, в оппозиции. Мы голосовали за страховой пакет, предложенный «Белым Рыцарем»…

— Мы уж думали, что они у нас в кармане, — прервал огромный волосатый хакер со множеством шрамов на шее. — Направили все бумаги в Монополию, на всестороннее изучение. Но тут они устроили рейд… — он содрогнулся.

— Мы — единственные, кто уцелел, — продолжала хакерша. — Большинство не смогли выбраться.

Бедевер постарался принять сочувствующий вид.

— Убиты? — спросил он. Хакеры засмеялись.

— Боже, нет, конечно, — сказал тот, который был их проводником. — Атланты не умирают. Мы тут все компании, видишь ли, а компанию убить невозможно. Ее можно только распустить, — он сделал руками устрашающий выразительный жест. — Они все где-то там, наверху, — сказал он, — в руках Судебных Исполнителей. И их там распускают.

Волосатый хакер кивнул.

— Мы тут как-то подсчитали, — сказал он, — что если прикрепить к кому-нибудь из них пропеллер и внезапно отпустить, то он сможет долететь отсюда до Юпитера, пока у него не кончится…

— Ага, — сказал Бедевер. — То есть вы все же рассчитываете, э-э;.. победить?

Хакеры искоса посмотрели на него.

— Мы не собираемся никого побеждать, — сказал их проводник после неловкой паузы. — К чертям победу. Мы хотим взыскать с ублюдков то, что принадлежит нам. Жалко же, — добавил он.

— Мы находимся в состоянии бессильного негодования, — объяснила тоненькая хакерша. — Мы также немного завидуем, но в основном мы негодуем. Ну и еще немного конспирации.

Бедевер подумал.

— А этот «Белый Рыцарь», — сказал он, — я мог о нем что-нибудь слышать?

Хакеры переглянулись.

— Ну, если подумать… — сказал проводник, — это хороший вопрос. Ребята, кто здесь знает, что такое?..

— Это был консорциум, — произнесла краснолицая хакерша. — Международный консорциум, контрольный пакет акций которого принадлежал менеджерам компании.

— Ничего подобного, — перебил волосатый хакер. — Это был изначальный держатель пакета с правом выпуска новых акций. Они выпустили Декларацию Прав. У меня есть экземпляр, — он порылся в карманах. — Был где-то, — уточнил он.

— Вы оба ошибаетесь, — вклинился высокий, веснушчатый хакер, — это была ориентированная на рынок программа рефинансирования, за которой стоял Банк Сатурна.

— Это были марсиане. Они пытались прорваться на рынок кислородных форм жизни и хотели обойти тарифные барьеры…

— А я всегда думал, что это были мы, — сказал маленький коренастый хакер. Поймав на себе взгляды остальных, он покрылся ярким румянцем.

— В любом случае, — сказал проводник, — это были они. Хотите еще кофе?

— Нет, спасибо, — отказался Бедевер. — Как бы там ни было, произошло это слияние компаний, и эти люди — Капитаны, как вы их называете, — взяли верх?

— Именно так, — ответил проводник. — У них были новые формы магии, понимаете? Новые способы заставлять золото делать то, что они хотят. А нас охватила дробь.

— Ты хотел сказать «дрожь».

— Я хотел сказать то, что я сказал, — хмуро произнес проводник. — Ну да хватит о нас. Что мы можем сделать для вас?

Бедевер быстро нанес Туркину предупреждающий удар в голень и улыбнулся.

— Ну, в общем-то… — начал он…

Полночь.

Последний турист уже давно покинул помещение, книжный киоск был закрыт, хранитель запер двери. В здании не было никого.

Ну, почти никого.

В задней комнате — в его дни это было что-то вроде черной кухни — бессмертный прах Вильяма Шекспира отточил карандаш, облизнул губы и перевернул листок рекламного проспекта экскурсии по Варвикширу.

«Поразительно, — сказал он себе, — как бесцеремонно обращаются в наши дни с бумагой. Болваны. Используют только одну сторону, а потом в девяти случаях из десяти скатывают ее в комок и кидают на пол». Он вздохнул, разглаживая невещественными пальцами бумажный листок. «Они даже не знают, что живут на свете, эти люди. В мое время, — пробормотал он беззвучно, — сначала надо было раздобыть овцу, потом забить ее, остричь шерсть, снять шкуру, выскоблить с ног до головы огромным ножом… Такие вещи заставляют немного более внимательно выбирать слова. А теперь…»

Против обыкновения, он помедлил минутку перед тем, как приниматься за работу, и огляделся вокруг. В этой комнате всегда хорошо писалось, вспомнил он; и это было неудивительно, ввиду того, что это было единственное место в доме, где можно было найти хоть какой-то покой. В те времена, конечно, немного досаждало то, что комнаты едва хватало для того, чтобы один человек мог усесться и закрыть за собой дверь. Теперь это уже не было такой проблемой.

Он покачал головой. «Молодость, — сказал он себе, — ах, молодость! Она может втиснуться куда угодно».

Быстрый взгляд на часы напомнил ему о течении времени. Не то чтобы у него были трудности с выдерживанием сроков, совсем нет. Однако, они были довольно настойчивы, а он был в игре достаточно долго, чтобы не знать, что человек хорош лишь настолько, насколько хорошо его слово. Он склонил голову и, ритмично шевеля губами, начал писать.

«Сцена Четвертая, — написал он. — Возвращение Странников. Бет проверяет миксеры; Алек считает деньги в кассе».

Ну хорошо. С точки зрения сюжета, ситуация требует этого, и в наши дни, разумеется, можно не заботиться о том, чтобы оставить рабочим время на смену декораций. Можно задать любую сцену, какая только взбредет в голову. Хоть на Северном Полюсе, если тебе заблагорассудится. Да здравствует прогресс!

«Бет: Джейк опять опаздывает.

Алек:»

Он почесал голову и задумался. Алек ему не давался; возможно, дело было в том, что он никак не мог как следует услышать его голос. Он просто не приходил к нему, и Алек до сих пор так и не ожил. Он задумчиво потер подбородок и попробовал обдумать мотивацию, стоящую за персонажем. «Вот мы имеем человека, — думал он, — по всей видимости преуспевающего, в расцвете лет, счастливо женатого, пользующегося популярностью в обществе. Но ему чего-то не хватает; а те вещи, которые он использовал бы в старину (честь, любовь, смирение, уважение друзей), сейчас уже не годятся…»