— Я не знаю. Может, он давно уехал домой. Мы вели себя как идиотки, — сказала Маруся. — Пора отсюда уходить.

— А я думаю, что Лиля волнуется не напрасно, — вдруг сказал Юрий Васильевич, и Маруся удивленно обернулась к нему.

— Почему вы так решили?

— Так я… это… — смутился Юрий Васильевич.

— Что?

— Я же по специальности психотерапевт, мединститут в Ленинграде окончил в конце шестидесятых, да и отработал двадцать пять лет в психушке, пока у самого чуть крыша не поехала. До пенсии доработал, конечно. Пенсия у психотерапевтов раньше из-за вредности. И отпуск у нас больше — сорок дней, и еще разные льготы. Поработал несколько лет по другой специальности и успокоился. Но профессиональное чутье не подвело меня. — Юрий Васильевич задумался.

— И что? — дрожащим голосом спросила Лиля, взглянув на него с надеждой. Ей показалось, что это единственный человек, который готов ей помочь.

— Когда ты заорала, что вместо этой куклы может быть живой человек, Виола действительно испугалась, — пояснил Юрий Васильевич. — Ей стало не по себе…

— Когда я призывала не втыкать иголки? Удивилась? — переспросила Маруся.

— Ты не поняла. Она не удивилась, а испугалась. Я предполагаю, что что-то здесь нечисто, рыльце у Виолы в пуху. Но в чем дело, пока не пойму.

Маруся почувствовала, как у нее засосало под ложечкой от страха.

— И что делать?

— А что мы можем сделать? — развел руками Юрий Васильевич. — Обыск нам здесь не устроить.

— Но Олега-то нет! Нельзя забывать о том, что человек действительно пропал, — напомнила Лиля.

— И что? Девочки, я устал от вас. Мы ничего здесь не найдем. У вас только фантазии и предположения. Мы опозорились, и не надо повторять свои ошибки. Давайте свалим отсюда, в лучшем случае убедим ментов, чтобы они устроили на кладбище проверку, — уверенно сказал Юрий Васильевич.

Маруся с Лилей уже настолько устали, что были вынуждены согласиться. Тут к Марусе неожиданно подсела Виола и участливо спросила:

— Могу я вам чем-то помочь? Я поняла, что вы очень взволнованы. Вы кого-то потеряли? Но почему вы решили, что этот человек именно здесь? Я все время думаю об этом и не могу понять.

Марусе стало ясно, что терять ей нечего, а может быть, подействовал алкоголь, придавший ей смелости:

— Пропал Олег Наумович Терехов. Мы видели, что он днем приезжал к вам.

— Кто — мы? И к кому — к вам? — уточнила Виола.

— Мы все, — кивнула Маруся на своих спутников.

— Так, может, он уехал через полчаса? С чего вы решили, что он где-то здесь?

— Все может быть. Но Олег исчез, и вы, возможно, были последние, кто его видел.

— Да кто эти «вы»? Лично я не знаю никакого Терехова. Кто он?

— Главный редактор популярного издания.

— И здесь он был по делу службы? — прищурилась Виола.

— Я не знаю. Может, статью хотел написать или на похороны прибыл. Все могло быть.

— Слушайте, что вы воду мутите? Не знаете ничего точно, а развели тут… — Виола взмахнула рукой, — хрен знает что!

— Сотрудник у нас умер, а вдруг Олег Наумович решил присутствовать на похоронах? Кто знает, какие отношения у них были…

— А как звали умершего? — подвинулась ближе Виола. — Можно по книгам проверить, было такое захоронение или нет.

— Никита Рыжов, — ответила Маруся. — Можно было бы спросить у вашего сотрудника, с которым общался Олег Наумович. Он уважаемый человек. Думаю, что общался с директором или его замом. Сейчас ночь, им не позвонить. А вот если завтра с утра?

— Директора не было весь день, это я вам сразу же отвечу. Я его заменяла, но никакого Олега Наумовича точно не видела. Можно еще у охраны спросить.

— Давайте спросим.

— Пошли вместе. А то еще подумаете, что я вступила с охранниками в сговор, — дернула плечиком Виола.

— Идемте! — быстро согласилась охмелевшая и потерявшая всякую бдительность Маруся. — Я сейчас, — сказала она своим спутникам.

И это стало ее роковой ошибкой. Она встала и пошла на выход, Виола двинулась за ней. Услышав команду Виолы: «Теперь направо», Маруся повернула направо, получила сильный толчок в спину и скатилась вниз по сырым ступенькам. Больше она ничего не помнила…

— Жива… нет, не жива… Да, жива! Теплая! Теплая она, может быть, из-за того, что остыть не успела. А может, и мертвая уже… Да жива! Дышит!

Эти слова Маруся слышала словно сквозь пелену и далеко не сразу поняла, что речь идет о ней. Словно кто-то гадал на ромашке «любит — не любит», только — «живая — не живая».

— Я живая, — ответила Маруся, то есть подумала, что ответила. Вместо этого из ее горла вырвался какой-то хрип.

— Вот! Говорю же — живая! Подает признаки жизни!

Она открыла глаза и увидела очень расстроенное лицо Лили и сурово-озабоченное лицо Юрия Васильевича.

— Лиля…

— Я… Пришла в себя? Прекрасно! Помнишь что-нибудь или нет?

— Помню… Всё помню. Ой, не могу, голова болит, — сморщилась Маруся. — А сейчас мы где?

— Мы? В каком-то заброшенном свинарнике, — ответила Лиля и вздохнула.

— Где? Наша познавательная экскурсия продолжается? — Маруся говорила с трудом, не в силах побороть слабость.

— Нет, скорее всего, она уже закончилась, — хмуро ответил Юрий Васильевич.

Маруся тяжело приподнялась и села, прислонившись к стене.

— А что вы так плохо выглядите?

— Кто? Мы? — переспросила Лиля. — Так почему же мы должны хорошо выглядеть? Нас чем-то опоили в кафе, по всей видимости, отравили. Мы потеряли сознание, ты, похоже, что еще и головой приложилась где-то при падении, сотрясение получила. Нам с Юрием Васильевичем больше повезло. Мы тоже потеряли сознание, но не падали и увечий не получили.

— Это тебе повезло, а меня, похоже, все-таки избили, раз почки так болят, — пожаловался мужчина.

Маруся осторожно повернула голову и поморщилась — вокруг горы мусора, пахло нечистотами.

— Нас что, отравили? — Она вздрогнула.

— А как ты можешь еще объяснить, что нас вырубили? Очнулись уже здесь. Эта Виола, лиса, подсела именно к нам с бутылочкой вина, вроде как посочувствовать и поговорить, а сама сделала свое черное дело. Когда мы отключились, нас сюда привезли.

— Где мы?

— Да кто ж знает… Мы тоже только что в себя пришли. Вот в основном тобой занимались, ты такая бледная и неподвижная была, что мы решили, что ты… ну, что не выдержал твой организм яда.

— Решили, что я умерла?