твой провал? Потому слушай мой приказ, и на этот раз я очень надеюсь, что ты его исполнишь.

— Приложу все усилия, государь, — произнес я, вновь склоняя голову.

Шепотки в зале перешли в ропот. Часть людей осуждали мой выбор, встав на сторону законности моих действий. Другие упирали на то, что раз у меня получилось, то я все сделал правильно. Естественно, вслух высказываться при царе никто не решался.

— С сегодняшнего дня и до рождения наследника я запрещаю тебе покидать пределы Красноярского княжества, — начал оглашение своего приговора Михаил II. — А чтобы у тебя не возникло соблазнов, также я запрещаю всем родам Русского царства приглашать тебя или иными путями звать тебя к себе. Те же условия я ставлю и твоей жене, Виктории Львовне — ведь муж и жена должны быть одним целым. Это понятно, князь Красноярский?

Я вновь склонил голову.

— Понятно, государь.

А где-то в зале пронеслось тихое «опала». Кто-то встретил эту новость с восторгом в голосе, другие были удивлены или раздосадованы. Оно и верно — царь правильно сказал, победителей не судят. Но это молодежь рассуждает поверхностно, не вдумываясь в то, что было сказано.

А вот старшее поколение благородных семейств услышало все правильно. В первую очередь это забота о подающем большие надежды князе, такие герои обязаны иметь наследников, потому что служат отличным примером другим.

А у меня нет наследника. И я мог сложить голову в Польше или Америке. И началась бы очередная чехарда с наследством, причем не только в Красноярске, но и во всех землях Романовых. Огромные территории, почти пять миллионов подданных — случись неразбериха у нас, и мало ли как могут обернуться события?

Именно поэтому и условие для возвращения такое — родить наследника. По-хорошему, я изначально должен был сидеть у себя и носа из Красноярского княжества не высовывать, пока у меня не появится сын. Пусть даже признанный бастард — обществу все равно, каким именно путем будет сохранена стабильность.

— В таком случае сейчас ты покинешь Кремль, гвардейцы тебя сопроводят. У тебя будет время до десяти вечера сегодняшнего дня, чтобы улететь из Москвы и вернуться в Красноярск, — произнес мой биологический отец. — Но отпустить тебя просто так, не наградив за то, что тебе удалось сделать, я тоже не могу. И награда моя будет ждать тебя в Красноярском княжестве.

— Благодарю, государь, — поклонился я на прощание.

Михаил II махнул рукой, и я направился к выходу из зала. Двери уже распахнули, и в проеме можно было разглядеть фигуры гвардейцев Кремля. На меня даже они смотрели с сочувствием, что заставляло меня бороться с лезущей наружу улыбкой.

Это для кого-то другого такое демонстративное наказание могло бы показаться жестоким. Для меня же это возможность спокойно работать. Если, конечно, при очередном форс-мажоре государь не решится вырвать меня из тихой-мирной жизни.

Да, опричники справились с теми сепаратистами, что не были перебиты Василием. Да и, положа руку на сердце, Царская Служба Безопасности работает хорошо. Подчиненные Емельяна Сергеевича не зря едят свой хлеб, освоились с «Оракулом», успевают реагировать на угрозы — я им не нужен.

А что касается Хранителей, так с ними в Красноярске встречаться сподручнее. Я на своей земле отслеживаю любое движение, и выкинуть какой-нибудь сюрприз у того же Василия не выйдет — магия в пределах моей земли отключается по щелчку моих пальцев, так что греку придется добираться до меня не волшебными порталами, а нормальным человеческим транспортом.

Ко мне никто не приближался, пока я шел в обратном направлении от зала. Хотя новости разлетелись быстро, и я чувствовал на себе то сочувственные взгляды, то злорадные. Сохранять лицо, когда тебя распирает от радости, сложно, но мне удавалось держать вид бесстрастного и невозмутимого молодого человека.

В конце концов, держать себя в руках — одна из обязанностей любого благородного человека. И там, где я давил ползущую на лицо улыбку, окружающие видели стойкость духа и несгибаемый характер. Будем надеяться, царь учел, что некоторые аристократы могут счесть такую «опалу» недостойным решением.

Ростислав Владимирович ведь прав — на меня многие ровняются. А если такого героя, каким я стал, мазать дегтем, можно получить огромную разгневанную толпу. Но Михаил II не первый день управляет государством, раз он пошел на это решение, о последствиях он осведомлен и имеет способ, как решить этот конфликт.

Мне же остается только попрощаться с Москвой и отправляться в собственное княжество.

Как только за мной закрылась дверь автомобиля, я откинулся на спинку кресла и выдохнул, уже не скрывая довольной улыбки.

— Куда поедем, князь? — уточнил шофер.

— В аэропорт. Пора возвращаться домой.

И нужно будет позвонить Виктории. Новость о моей опале разлетится весьма быстро, еще не хватало, чтобы моя супруга волновалась из-за таких пустяков. Так что убью двух зайцев разом — и успокою ее, и заодно обрадую.

Ведь теперь до рождения нашего сына я всегда буду рядом со своей принцессой. И чем я не дракон?

Глава 17

Уральское княжество, особняк князей Демидовых .

Руслан Александрович спокойно мешал ложкой жидкую овсянку. По поверхности плавали свежие ягоды, медленно окрашивая кашу разноцветными разводами. На своих бояр князь Демидов пока что не смотрел, больше уделяя времени завтраку.

Наконец, Мария Евгеньевна стукнула вилкой по своей тарелке, привлекая внимание супруга. Глава рода взглянул на нее с упреком, но княгиня улыбнулась.

— Руслан, расскажи нам, что случилось в Москве, — попросила она, чуть наклоняя голову. — Нам важно знать, что происходит, чтобы подготовиться к переменам, если они последуют.

Князь Демидов кивнул, зачерпнул каши и отправил ложку в рот. Тщательно прожевав, Руслан Александрович посмотрел на собравшихся, после чего негромко произнес:

— Нашего наследника, Дмитрия Алексеевича, за проявленное неповиновение отправили под домашний арест, — огласил он.

В столовой установилась такая тишина, что было слышно, как за дверьми перемещаются слуги. Впрочем, никто не спешил пока что выкрикивать с места, однако, судя по лицам, мысли об этом у бояр Уральских уже появились.

— Подробнее, — нахмурив брови, потребовала Мария Евгеньевна.

— Тут нечего обсуждать, — строго взглянув на супругу, ответил Руслан Александрович. — Кровь Демидовых — не водица, и внук проявил свой характер так же, как это в свое время делали многие князья в нашем роду.

— Государь дал повод? — раздался вопрос из-за стола.

Голос принадлежал Святославу Андреевичу Волкову. Боярин внимательно следил за лицом