Исследователи Ложи предполагали, что те появились в результате связей между людьми и песчанницами – русалками пустыни, которые танцуют на барханах в знойном солнечном мареве или в прохладном звездном свете, словно прельстительные нагие видения, заманивая путников, чтобы потешить свою похоть, а после угоститься теплой кровью. Песчаные ведьмы, потомки людей и волшебных созданий, живут матриархальными общинами в нескольких деревнях на территории Мадры, а своих девушек, когда подходит пора, на оговоренный срок выдают замуж. В Мадре, как и во всей Суринани, процветает многоженство, и соплеменниц Хеледики чаще всего берут младшими женами или наложницами. По истечении срока ведьма возвращается в свою деревню, забрав с собой дочь. Если родится мальчик, он остается в доме отца, на него женская община не претендует. Бывает, что ведьма приживет ребенка от случайного проезжего человека, но это у них вроде бы осуждается, как проявление распущенности.

– Какой-то лавочник в городе Икам, я к нему пойти и не думала. Зачем я ему нужна?

«Не исключено, что он бы о тебе позаботился, кто знает? – усмехнулся про себя Суно со снисходительной грустинкой. – Но у тебя не то воспитание, чтобы рассчитывать на отцовскую поддержку».

– Не мучайся насчет воли богов, я ведь уже тебе говорил. Будь и правда на то их воля, тебя бы поймали до того, как ты, гм, успела избавиться от лишнего атрибута.

Хеледика озадаченно наморщила лоб, и Суно спохватился, что употребил непонятное ей книжное слово. Она выучилась бегло болтать по-ларвезийски, но словарный запас у нее невелик.

Спрашивать, что такое атрибут, девчонка не стала, вместо этого пробормотала понуро:

– Жребий-то выпал на меня – значит, их воля.

– А тебе не приходило в голову, что твоя встреча с теми пастухами тоже была предопределена волей богов? Не такие уж у вас многолюдные дороги, ты могла полдня идти и никого не встретить, а там бы и погоня подоспела. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы Кадаху Радетелю или Тавше Милосердной было угодно, что людей отдают на съедение куджарху. Это суеверие и заблуждение. Светлейшая Ложа не одобряет человеческих жертвоприношений, и если бы Мадра была провинцией Ларвезы, мы бы положили этому конец, а с куджархом разобрались бы наши маги.

«Лицемерю, не без того, – это соображение тоже было грустным. – Не одобряет, как же… А что в таком случае можно сказать о Накопителях? Естественно, соображения безопасности превыше всего, но далеко не все из древних были могущественными монстрами, это единицы, поднявшиеся над общим уровнем, и считать их за норму – неверный посыл. Большинство тех, кого помещают в Накопители, ничем не превосходит «ущербных магов» Ложи: уровень выше среднего, но не повод для паники. Однако нам нужна их сила в чистом виде, поэтому мы приносим их в жертву, никуда от этого не денешься…»

– Господин Орвехт! – Голосок Хеледики оторвал его от скользких размышлений. – Куджарха нельзя убивать, чтобы никто не лез в Певчие скалы. Там есть Арка Воспоминаний, она особенная, и к ней нельзя никого пускать. Люди туда не ходят, потому что куджарха боятся.

– Что за арка?

– На верхушке скалы, высоко-высоко. Ее создали боги так давно, что даже реки тогда текли по другим руслам, и страны были не те, что сейчас, и еще жили на свете тролли, которые потом все превратились в камни. Говорят, кто-то из богов или даже сам Страж Мира – ну, в общем, кто-то очень важный – однажды заболел из-за того, что люди его убили, и все-все забыл. Из-за этого стало плохо, и наш мир начал увядать, как дерево в засуху. Тогда были печальные времена, но тот, который болел, все-таки выздоровел, когда ему пришлось сразиться с врагом, и все сделалось как раньше. А боги после этого между собой долго советовались и в конце концов решили: чтобы снова такого же не повторилось, пусть у нас будет Арка Воспоминаний. Кто под ней пройдет, тот разом вспомнит, кто он на самом деле, и вернет свою прежнюю силу – но это если он был в прошлом богом или великим древним магом. Скала крутая, как палец торчит, туда не всякий долезет, и спуститься оттуда без веревок ни в какую нельзя, шею сломаешь. А все равно иногда лазают, если куджарх в спячке, но еще не было такого, чтобы это кому-то впрок пошло.

Суно усмехнулся, мадрийская легенда его развеселила: вон как хорошо прижилась байка, запущенная в оборот Светлейшей Ложей почти три тысячелетия тому назад! В Сонхи и впрямь есть местечко с такими характеристиками, но это вовсе не Арка Воспоминаний – живописная одинокая возвышенность над серовато-желтым песчаным морем, не наделенная в действительности никакими чудесными свойствами. Ложа постаралась на совесть все запутать, чтобы никаких концов не найти… А то не хватало нам еще великих древних магов, вернувших свою прежнюю силу и память!

Орвехт и сам не знал наверняка, что это за место. Вот если он заслужит повышения, его посвятят в тайну, а до тех пор можно только строить догадки.

– Давай-ка спи.

– А вы как же? Дежурить будем по очереди?

– Сам подежурю, у меня стариковская бессонница как нельзя кстати разыгралась. А ты хотя бы подремать постарайся.

Скажите про него что-нибудь в этом роде в присутствии рыжей модистки Элинсы с бульвара Настурций, или несравненной Римонии Силь из Королевского Танцевального театра, или очаровательной баронессы Нарбелии данг Рахиндерум, или той ясноглазой лекарки с молонской дороги, и Суно доходчиво объяснил бы наглецу, что кое-чего позволять себе, уж поверьте, не следует. Женщин он любил не меньше, чем свой магический дар, новые знания и шоколад, но упасите его боги от этого четырнадцатилетнего чуда из пустыни Олосохар! Не хватало, чтобы девчонка в него втрескалась под влиянием романтических обстоятельств, поэтому пусть Суно Орвехт будет для нее «стариком», а то хлопот не оберешься.

Они отправились по шпалам на северо-запад, едва рассвело, если эти водянистые размывы в гнетущем коричневом небе можно считать за рассвет. Суно торопился. Перекрыть движение по железной дороге, несмотря на все вытекающие убытки, могут в любой момент, Ложа не станет играть с огнем.

Под подошвами ботинок хрустели мелкие камешки. Только это – да еще звуки дыхания посреди мертвой тишины на много шабов вокруг. Шагали быстро, у Хеледики хватало выносливости, чтобы поспевать за магом в заданном темпе. Она и по жаре будет так же шагать, не отставая, и жажду терпеть приучена. Девчонка, выросшая в Ларвезе, на ее месте давно бы сломалась.

Впереди замаячила деревня, темные домики на фоне разлитой сепии. Тратить время, обходя ее по широкому кругу, Орвехту не хотелось. Одни демоны знают, что там еще встретится на задворках и в огородах… За ночь он поднакопил сил, чтобы выставить магические щиты, поэтому – напрямик.

Деревня с полустанком оказалась такой же вымершей, как те поселения, что остались позади. Заметив движение на улочке, пересекавшей железнодорожное полотно, Суно мгновенно подобрался: тут нечему двигаться.

Посреди дороги крутился пылевой волчок. Одноэтажные дома с палисадниками, лужа разлитого молока, возле нее что-то лежит – вероятно, мумия, и рядом кружится, взметая мусор, еле слышно шуршащий вихрь. До смерча, пусть даже небольшого, он недотягивал, не та высота. Имеют ли к этому отношение хонкусы – пакостливый, но не слишком опасный пылевой народец, маг навскидку определить не смог. Если и так, это уже не хонкусы, а умертвия.