Виолетта Сергеевна молчала. И так долго, что Маруся уже хотела окликнуть ее, но осеклась. Ее собеседница смотрела куда-то прямо перед собой, словно блекло-голубые глаза видели нечто, что больше никто не видел.

– Что-то я совсем плоха стала, девочка, – в голосе появились старческие нотки. – Голова разболелась. Ты уж меня прости…

– Виолетта Сергеевна, – решилась Маруся. Она смотрела в сторону, не глядя на свою собеседницу. Так ей было легче собраться с мыслями и сосредоточиться. – Я нашла у бабушки один документ. В тайнике. Как я поняла, это отрывки из дневника Освальда Ли Харви, того самого, который убил президента США Кеннеди в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году в Далласе. Как он попал к бабушке? Почему она его хранила? Она переводила этот документ? И где окончание?.. Ведь там… Ну вдруг там можно узнать – кто убил президента? Ведь высказываются сомнения, что это сделал Освальд? Я ничего не понимаю, – закончила Маруся уже шепотом, – как с этим была связана бабушка?

Виолетта Сергеевна внезапно побледнела. Кровь словно отхлынула с лица, и на нем обозначились родинки и пигментные пятна.

– Вам плохо? – испугалась Маруся.

– Да, что-то не очень. Прости, деточка, ничем помочь не могу. У меня нет ответов на твои вопросы. Видимо, у Лизы имелись и свои секреты… Очень жаль. Выбрось все из головы, деточка, – после недолгого молчания добавила Виолетта. – Как там, в Библии? «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов». Живи, работай… Что там было в прошлом – неведомо. Иногда лучше ничего и не знать.

– Что вы имеете в виду, Виолетта Сергеевна?

– Оставь все. Ты когда уезжаешь обратно на работу?

– Скоро.

– Ну вот и славно. Маме привет от меня. Полежать бы. Прости, что я тебе вечер испортила.

– Ничего, все в порядке. Главное, чтобы вы себя хорошо чувствовали. Давайте я вас доведу до кровати.

– Да-да, деточка. Спасибо, а то я совсем старой развалиной стала.

Опираясь на руку Маруси, Виолетта Сергеевна дошла до спальни.

– Если нужно, могу в аптеку сходить. У вас есть необходимые лекарства?

– Спасибо, все есть.

– Если требуется помощь – звоните. Виолетта Сергеевна, обязательно позвоните мне, и я приду!

– Спасибо. Ты хорошая девочка. Вот и Лиза всегда говорила: «Моя Руся – просто клад». Не то что… – и она поморщилась, но и без слов Маруся поняла, о ком хотела сказать Виолетта Сергеевна – о ее матери, которую бабушка в гневные минуты называла «отступницей», не эмигранткой, не беглянкой, а именно «отступницей». И грустно улыбалась Марусе: «Ты уж прости, что я так говорю…». «Ничего. Я все понимаю…» – отвечала она.

В комнате Виолетты Сергеевны было приятно-прохладно. На окнах тяжелые портьеры, почти не пропускающие свет, большая кровать аккуратно застелена светлым покрывалом. Вдоль стен книжные стеллажи. На полочках фарфоровые безделушки.

Виолетта Сергеевна опустилась на кровать.

– Может быть, вам помочь разобрать постель?

– Нет. Спасибо. Я полежу немного и скоро приду в себя. Не беспокойся, деточка, все нормально.

– Тогда я пойду.

В дверях Маруся обернулась.

– Виолетта Сергеевна!

– Да?

– Скажите, а кем работала моя бабушка? Я знаю, что она была специалистом по английской истории. Но чем конкретно она занималась?

Виолетта смотрела на нее почти с испугом.

– Историей Англии и занималась. Она была крупнейшим профессионалом в своей области. Английская история, мифология, символика… – Ее голос звучал все глуше и глуше. Словно ей было тяжело говорить, и она с трудом подбирала слова.

– Может быть, все-таки посидеть с вами, пока вы в себя не придете?

– Все нормально. Иди. Мне лучше побыть одной.

* * *

Дома Маруся заварила себе крепкий чай и забралась с ногами в большое кресло. Поставила чашку на столик и стала внимательно рассматривать фотографию «партийцев». Все стояли в один ряд. Может быть, решили прогуляться после занятий, вышли в сквер. Позади них стена дома. Но что это за дом – непонятно. Молодые, симпатичные ребята. Маруся внимательно всматривалась. И все же как будто бы один из молодых людей был ей знаком… Какое-то общее впечатление. Но все так неуловимо. Пытаясь вспомнить, Маруся морщила лоб и в раздражении легонько постукивала ложечкой о край чашки. Но на ум ничего не приходило.

Виолетта что-то скрывала. Это было ясно. Но почему она решила держать Марусю в неведении? Боялась за нее? Не хотела делиться тайнами прошлого?

На другой день она решила все-таки позвонить Виолетте Сергеевне: может быть, напроситься в гости еще раз? Попытаться разговорить старинную подругу бабушки. Вызвать на откровения. Сказать, что ей, Марусе, жизненно необходимо знать правду. Она должна знать все о близких людях и о тех, с кем ей предстоит еще работать. Сама мысль, что бабушка, милая ее бабушка имела какие-то опасные тайны, просто сводила с ума…

Маруся несколько раз звонила Виолетте Сергеевне. Но к телефону никто не подходил. И она подумала, что со старушкой, вероятно, что-то случилось и не стоило оставлять ее одну вчера. Старый человек есть старый человек, с ней все, что угодно, могло произойти. А Маруся повела себя крайне легкомысленно. Если не сказать – преступно. Угрызения совести мучили все сильнее, и, в очередной раз услышав в трубке лишь длинные гудки, Маруся собралась и поехала.

Небо заволокло тучами, и, уже подходя к дому Виолетты Сергеевны, она вспомнила, что не взяла зонтик.

Она ждала ответа в домофоне, но было глухо. И, простояв у подъезда минут десять, Маруся вошла вместе с пожилой парой, около которой трусила упитанная такса с блестящим ошейником.

За дверью квартиры стояла тишина. Маруся даже приложила ухо к замочной скважине. Никаких звуков. Она несколько раз позвонила, ударила кулачком по дерматиновой обивке. А потом решила позвонить соседке.

– Извините, – сказала она, когда распахнулась дверь и перед ней оказалась женщина лет шестидесяти с небольшим. – Я по поводу вашей соседки Виолетты Сергеевны. Дело в том, что я у нее вчера была, ей стало плохо, я предлагала остаться, но она меня прогнала. Сегодня звоню ей, стучу, но никакого ответа. Даже не знаю, что подумать. Вы ее сегодня видели?

Вместо ответа соседка развернулась и пошла в глубь квартиры. Через пару минут вернулась с ключами.

– Виолетта оставила мне ключи на всякий случай. Сейчас откроем и посмотрим.

Виолетта Сергеевна лежала на кровати. Лицо было синим. Около глаза – большое красное пятно. В квартире все перевернуто вверх дном: белье, книги, фотографии, осколки фарфоровых безделушек валялись на полу.

– Убили! – ахнула соседка. – Воры! Влезли и убили. Воспользовались тем, что старая женщина – одна. Я о таком по телевизору слышала, в программе «Криминальный патруль»…