— Смерть королеве! — кричала какая-то женщина, ломясь в ворота. — Убить ее! Вырвать ей сердце!

— Убить их всех! — вопила другая.

От страха я едва не лишилась рассудка. Я тоже помчалась через ворота, во двор, во дворец. Одни бежали впереди меня, другие наступали мне на пятки, но, к счастью, все были уверены, что я одна из них. Толпа помчалась к покоям королевы, но я, как только способность соображать вернулась ко мне, бросилась по узкому коридору в комнату дофина. Не успела я толкнуть дверь, как на меня нацелились ружья, но капитан узнал меня и велел своим людям не стрелять.

— Они уже во дворце! — закричала я.

Он схватил меня за шиворот.

— Где?

— Бегут к покоям ее величества. Медлить нельзя!

Он бросился в спальню дофина и откинул одеяло. Луи-Шарль испуганно открыл глаза, вскочил и забился под кровать. Капитан попытался вытащить его силой, но Луи-Шарль отказывался вылезать: он принялся кричать и отбиваться. С верхнего этажа послышались крики, затем выстрел.

Капитан крикнул мне:

— Доставай его!

Я села на корточки у кровати.

— Луи-Шарль, — позвала я. — Вылезайте. Это очень, очень важно!

— Не хочу! Скажи капитану, чтобы он ушел!

— Это не капитан, это настоящий фельдмаршал, — сказала я, пытаясь превратить все в игру. — На нас напала Англия. Мы вынуждены отступать.

Луи-Шарль высунул голову из-под кровати.

— Трусы! — закричал он. — Принц Франции никогда не отступает!

— Мы отступаем по приказу короля, мой генерал, — возразила я. — Их войско слишком велико, но нас ждет подкрепление в Арфлёре.

Снова выстрелы. Снова крики.

— Черт тебя дери, у нас нет времени! — закричал капитан.

Я встала на четвереньки, изображая лошадь. Луи-Шарль вылез из-под кровати и сел на меня верхом. Я схватила свечу с прикроватного столика и протянула ему.

— Назад! Отступаем! — воскликнул он, размахивая свечой как саблей.

Мы бросились прочь из комнаты. Впереди и сзади нас бежали стражники. Мы поднялись по лестнице для прислуги и оказались в Зеркальном зале. Снова раздались выстрелы, затем разбилось стекло. Я выглянула из окна и увидела, что одного стражника застрелили, другого закололи насмерть. Кто-то держал копье с насаженной на пику человеческой головой, а женщины визжали и отплясывали ригодон.

Капитан остановился перед одним из больших зеркал и постучал по нему. Я было решила, что рассудок покинул его, но тут разглядела вдоль края зеркала дверные петли.

— Ваше величество! — закричал он. — Это капитан Барер! Я привел дофина. Ваше величество, откройте! — Он вновь постучал, но ответа не последовало. — Попробуем с другой стороны, за мной! — И капитан устремился к дальнему концу зала.

Добежав до дверей, он отправил трех человек проверить дорогу. Они тут же вернулись, со словами:

— Туда нельзя, мятежники уже в дворцовых покоях.

Мы бросились назад, но и с той стороны уже приближались крики. Мы попали в ловушку! Позолоченные нимфы бесстрастно смотрели, как мы мечемся в поисках укрытия. Нарисованные боги не мигая взирали с высоты. Наши отражения тысячекратно множились в зеркалах: дюжина солдат, девчонка в штанах да дитя со свечкой.

Капитан приказал своим людям подготовиться к бою. Они присели на одно колено с обеих сторон от нас и подняли ружья. Спасемся ли мы? Возможно, удастся справиться с первыми, кто сюда ворвется, но, как только понадобится перезаряжать ружья, остальные разорвут нас на части.

Луи-Шарль перестал выкрикивать приказы и выронил свечу.

— Алекс, мне страшно! — прошептал он и крёпко обхватил мою шею руками. — Мне не нравится эта игра.

Мой собственный страх был в ту минуту так велик, что я не нашлась, что ему ответить. Я даже не могла пошевелиться. Я вспомнила отрезанную голову на копье и окровавленные руки пляшущих фурий под окнами. Мое воображение рисовало, как эти руки тянутся к Луи-Шарлю, и это отрезвило меня. Я бросилась на зеркальную дверь. Она задребезжала под ударами моих кулаков.

— Откройте! Откройте же! Со мною дофин! Вы что, не слышите? Откройте!

Подняв какой-то стул, я с размаху ударила им по двери. Не знаю, как Луи-Шарль при этом удержался у меня на спине. Я продолжала размахивать стулом, а гул толпы со всех сторон нарастал. Я слышала, как капитан говорит своим людям:

— Спокойно, не спешить… Рано… Теперь готовьсь!..

Стул развалился на части. Я подняла ножку и принялась как безумная колотить ею по двери. И — наконец — дверь отворилась.

— Папа! — закричал Луи-Шарль.

— Луи-Шарль! — воскликнул король, подхватывая сына на руки. — Слава Богу, жив!

К ним подбежала королева. Стражники затолкали нас всех в потайную комнату, заперли дверь и загородили ее мебелью. Но что, если кто-то из толпы нас видел? Если они ворвались в зал до того, как мы успели укрыться?

Я стояла не дыша, ожидая, что в дверь вот-вот начнут ломиться. Король, тоже вне себя от волнения, пытался утешить рыдающую супругу. Оказывается, он отлучался, чтобы ее найти, потому и не слышал, как мы стучали. Королеву чуть не убили. Толпа ворвалась в ее покои, и она сбежала от них босиком по длинному коридору. Теперь она крепко прижимала к себе Луи-Шарля и Марию-Терезу. Но Луи-Шарль внезапно вырвался из ее объятий.

— Мама, папа, смотрите! — воскликнул он. — Алекс ранена! У нее кровь на руках!

Мои руки и впрямь были в крови. Я лишь сейчас это заметила.

— Она стучала и стучала, чтобы вы нас услышали, и разбила зеркало, — объяснил Луи-Шарль. — И порезалась.

Я вернулась во дворец, хотя разумнее было бы остаться снаружи. Я рисковала жизнью ради Луи-Шарля. Я изрезала руки и не чувствовала боли. Только страх. Не за себя — за него.

Мне кажется, тогда и началась революция.

Не в Париже. Не во Франции.

Во мне.

Когда я заканчиваю читать запись, мое сердце колотится. Я по-настоящему боюсь за них. Вдруг они не успеют спастись? Я чувствую страх, охвативший Алекс. На долю секунды я сама оказалась там, рядом с ней, бежала по ступеням к Зеркальному залу — и слышала, как крики толпы становятся все ближе и ближе.

Но кто был тот человек в треуголке? Тот подстрекатель у дворцовых ворот? Что случилось с Алекс, когда Версаль пал? Осталась ли она с Луи-Шарлем до конца?

Я переворачиваю страницу, чтобы поскорее узнать ответ, и успеваю прочитать пару абзацев, но тут в динамиках над головой раздается треск и голос сообщает, что библиотека закрывается через пятнадцать минут. Посетителей просят вернуть архивные материалы на стойку.

Что за фигня?

Я поднимаю взгляд. Очереди нет. Вокруг пусто. Ив Боннар складывает ящики на тележку. Люди, целый день работавшие в читальном зале, застегивают сумки, натягивают куртки и несут свои материалы к стойке. Смотрю на часы. 4:45. Я читала целых сорок пять минут и совершенно забыла, где я и зачем сюда пришла. И упустила возможность взглянуть на ноты Малербо.