– Это надолго, – снова вздохнул Бондарь. – И дай бог, чтобы никто из журналистов не упомянул мое имя и роль в судьбе этого несчастного. Хотя от этой братии ничего хорошего ожидать не приходится. Во всяком случае в моих действиях никто не сможет усмотреть состав преступления.

– Но ведь вы могли сообщить о стороже, но не сделали этого! – Я продолжала гнуть свою линию.

– Думаю, уже поздно обсуждать эти вопросы. Вы, Лариса, измучены и еще не вполне пришли в себя, я устал как собака. Пусть этот день, а с ним и весь этот кошмар, наконец-то закончится.

– Насчет дня – поддерживаю. Спокойной ночи! А вот за кошмары не отвечаю. Для меня он не закончится никогда.

– Для меня тоже, увы, – печально признал Бондарь и повесил трубку.

Едва я опустила на рычаг свою, как услышала: что-то скребется снаружи в оконное стекло. На мгновение меня охватил леденящий ужас, но, разглядев за окном бритую голову Жихаря, я ругнулась, выключила свет в кабинете Олега и пошла открывать.

Стас ввалился в прихожую с видом шахтера, который только что выдал на-гора несколько дневных норм. Скользнув по мне отстраненным взглядом, он прошел в кухню и молча кивнул на стул, предлагая присесть напротив.

– Там светилось, – произнес он. – Единственное окно. Постучал.

Сегодня он был явно скуп на слова.

– Что случилось?

– Не знаю. Ты как?

– Лучше. Стас, спасибо и…

– Подожди со своим спасибом. – Он сбросил куртку и вытер ладонью вспотевший лоб. Потом зачем-то вытащил из кобуры и положил на стол пистолет – табельный «Макаров». – Давай обмозгуем – будить нам Антоновну или пусть пока поспит.

Не понравился мне его вид. А тон – еще меньше.

– Что такое? Я же вижу…

– Ты еще ничего не видишь. А я кое-что видел, Лара… – Пауза. – Короче, не повесился Степан. Убили его.

Приехали…

Для капитана милиции Стаса Жихаря этот день завершился увольнением из органов.

Его никто не выгонял. Но и остаться не очень-то упрашивали. Разбив лоб о стену, воздвигнутую прокурором, начальником милиции и мэром города между его аргументами и необходимостью по-быстрому закрыть резонансное дело, Стас плюнул. Попросил у Ярового лист бумаги. И прямо на его столе написал рапорт. Полковник спокойно подмахнул бумажку, обронил: «Оружие сдать не забудь». И добавил после паузы: «Может, оно и к лучшему».

С Тамарой получилось еще проще. Прокурор выслушал ее, потом – отдельно – Жихаря, после чего велел следователю Комаровой готовить дело к передаче. Закрывать его будут коллеги из области. Через полтора часа в Подольск прибудет специальная следственная бригада, в которую входит целая куча народу, в том числе кто-то из самого Киева, для особого надзора.

Разбираться, почему так случилось и что вообще вокруг этого проклятого дела творится, у Томы не было ни желания, ни возможностей. Получив указание готовить его к передаче, моя подруга физически ощутила, как с ее плеч свалился непомерный груз. За эти недели она так устала, что, наоборот, испытывала благодарность к тем, кто будет в дальнейшем заниматься всей этой историей.

Однако это ни в коем случае не означало, что она не поверила Стасу и намерена бросить дело в таком состоянии, в каком оно находится сейчас. Если бы так и было, я бы начала разочаровываться в Тамаре, Олеге, а заодно и в Стасе Жихаре.

Поэтому на исходе дня, который для всех, кроме меня, поскольку я ничего не делала, оказался крайне напряженным, мы традиционно собрались в кухне Комаровых. Тамара с Олегом устроились рядом, я – в уголке дивана, кутаясь в кофту, которая стала уже почти родной, а Жихарь то плюхался на табурет, то вскакивал и начинал метаться по кухне, нервно прикуривая одну сигарету от другой.

Нам бы еще топографическую карту местности на стол – и чистой воды военный совет.

– Давайте сначала и по порядку, иначе запутаемся, – открыла обсуждение Тамара. – Что нам было известно до вчерашнего демарша Стаса?

– Ничего нам не было известно, – немедленно вклинился Жихарь. – Одни предположения, и те выглядят неправдоподобно в свете последних событий.

– Сядь! – прикрикнула на него Тома. – Отдохни. Значит, вот какая картинка вырисовывается. В музее работал сторожем шизофреник, вполне себе смирный. Потом наслушался страшилок о безголовом призраке полковника Ржеутского, усугубил все это чтением газетных бредней, и в голове у него что-то щелкнуло – он начал выслеживать людей в окрестностях разрушенного имения, нападать на них и рубить им головы.

Жихарь, словно добросовестный школьник, поднял руку.

– Что ты дергаешься, Стасик?

– Ты пропускаешь очень важные вещи, Антоновна! Напал, сбил с ног, оглушил, задушил и только потом отделил голову от тела? Или не оглушал, а сразу душил?

– Есть необходимость это подчеркнуть?

– Он прав, – включился в спор Олег. – Способ убийства имеет огромное значение, особенно после того, что обнаружил Стас. Факты: в сарайчике Притулы нашли три закопанные головы и топор, который владелец не додумался помыть, поэтому на лезвии сохранились следы крови трех человек. Группы крови и резус-факторы тождественны данным Дорошенко, Сизого и Потурая. Я ничего не перепутал, гражданин следователь? – Тамара ограничилась кивком. – На основании изложенного можно утверждать, что убийца – этот несчастный сумасшедший, Степан Притула. На эту версию работают показания Ларисы, которая его опознала, и маскарадный костюм, найденный на развалинах. Но вовсе не фактом является как то, что Притула действовал в одиночку, так и то, что все жертвы – на его совести.

– Во всяком случае, два трупа из трех – точно, – поправила мужа Тамара. – И в обоих случаях он действовал в точности так, как и должен действовать психопат. Взять хотя бы ту прошлогоднюю историю с придурком, который расчленял тела своих жертв. Фрагменты тел мы собирали по всему району, и ни за что не нашли бы преступника, если бы он на нас не обиделся. Мол, плохо работаем, никак не можем обнаружить результаты его, так сказать, деятельности! Поэтому он и выложил останки очередной жертвы на самом видном месте, не потрудившись даже как следует замести следы. Здесь та же ситуация: поначалу Притула строго придерживается разработанных им самим правил игры, то есть оставляет обезглавленный труп вблизи развалин. Затем понимает, что никто не догадывается, что это не банальное убийство, а, так сказать, продолжение зловещей легенды. Поэтому следующую свою жертву он оставляет на городской площади, на самом видном месте. И я не стала бы утверждать, что эта жертва была случайной. Сизый несколько дней подряд вертелся в музее, активно интересовался легендой о Безголовом, и Бондарь мог случайно обмолвиться об этом в присутствии сторожа. А после этого – что могло помешать легенде ожить и настичь того, кто проявил к ней повышенный интерес? И точно так же ничто не помешало Притуле доставить труп на площадь. Как он выследил Сизого, где подстерег его – мы вряд ли узнаем. Поэтому предлагаю принять в качестве доказанного факта: Дорошенко и Сизого убил свихнувшийся музейный сторож. Но дальше начинается цепочка загадок.