отца моего Иосифа". Готовлю поесть, снова — "молитвами отца моего Иосифа". Прихожу в Ватопед, там у меня в келлии есть фотокарточка моего старца Иосифа, прикладываюсь к ней и говорю: "Молитвами отца моего Иосифа… "

Это некий "технический прием" — для большего единения со старцем. Как существует умная молитва, которая потихоньку-потихоньку чистит внутреннего человека, и он становится впоследствии светящимся от умной молитвы, так существует и этот способ, который соединяет тебя еще теснее с твоим старцем.

Читая Священное Писание, насколько духовной силы имеешь — настолько и понимаешь. Больше не вмещаешь. Так у нас было и со старцем Иосифом. Он говорил нам, но говорил в свою меру. Мы же понимали в нашу меру.

Многому меня научило послушание. И даже тому, что нужно мне, как старцу: готов пожертвовать собой, чтобы только увидеть тебя, чадо мое, идущим в Рай! Это и есть мой Рай, когда ты уже в Раю. А я пусть горю, пусть горю! Да, отеческую любовь трудно измерить — в этом и как старец, и как послушник, приобрел я некий опыт, ведь сорок лет послушником, и 10–15 — как старец. Я узнал и одну любовь, и другую… Отеческая любовь, батюшка мой, — это очень высоко, очень высоко!

Молитва твоего старца по силе несравнима с молитвой даже всего мира. Испросил молитву своего старца — ничего не бойся.

Много посадил я деревьев в нашей каливе. Но пустили корни только те, которые старец благословил сажать. Другие же не прижились, ибо не было согласия старца. Посадил виноградную лозу (старец не соглашался), — ни одна ветвь не прижилась. Посадил яблоневые и другие деревья (не соглашался старец): пустили корни, но не плодоносили. Взял их старец Климент к себе, наверх, и выросли большие деревья, и дают много яблок.

А все потому, что не был согласен мой старец, когда я сажал их. Посадил одно абрикосовое дерево. Семь лет давало только два цветочка. Семь лет — и ничего! А я его привез из теплицы, из Салоник!

Посадил шелковицу, теперь уже с согласия моего старца. Едим сейчас все каждый год шелковицу, целый месяц и больше. Посадил один лотос, старец был согласен. И 300–400 лотосов расцветают каждый год, потому что и с этим старец был согласен. Во всех же остальных случаях, когда не было благословения старца, что бы я ни сажал, что бы ни выращивал — все без толку!

Кто полагается только на свои силы, — тот прельстился. Ступай к человеку духовному, который тебе объяснит ухищрения диавола, укажет путь, по которому подымешься на Небо. Если же сам пойдешь, то…

Когда я вижу, что другой будет мне противоречить, я отступаю, чтобы он не говорил: "Батюшка, но ведь то — это…". Я отступаю потому, чтобы моему послушнику не пришлось потом сказать: "Батюшка, я не смогу это сделать". Да! Я отступаю, чтобы не стать причиной его непослушания.

Есть и некое различение, внутри, так сказать. Во всяком случае, важно одно: монашеская жизнь основывается на послушании. Вкусил я и послушание, вкусил и непослушание: и то, и другое. Убедился, что живущий в послушании мирен, и не в чем его не обличает помысл.

Ублажил старца своего? — Ублажил Бога!

Один монах, к примеру, утвердился в своем помысле. Вверился ему и имел плохие последствия. Говорит его старец после литургии:

— Отцы, садитесь, угостимся, чем Бог послал.

— Хорошо.

— Батюшка, то, что ты сейчас делаешь, — неправильно. Пусть отцы разойдутся молча, пойдут по своим келлиям, домам.

— Дитя мое, ты послушник, а начинаешь советовать старцу. Это нехорошо. Ты должен говорить: "Буди благословенно, батюшка".

— Но ведь так-то и так…

Его победило искушение и вырвало из-под покрова своего старца. Он ушел на Карули. Лишь крохи монашеского правила мог исполнять. Пошел в другое место и, в конце концов, самовольно уединился. Пришел к нам кто-то из Патр[66] и спрашивает меня:

— Отец Ефрем, вот тот-то — он священник? — Нет.

— А когда я постучал в дверь, он открыл и благословил меня. Спрашиваю: "Вы священник?"

— Только что литургию закончил, — говорит. Видите, доверился помыслу, ушел от своего старца, ушел от соседей, саморукоположился во священника, — таков конец.

Поэтому человек не должен доверяться своему помыслу. Пришел помысел — скажи его своему старцу. И как Бог просветит старца — этому и следуй. Не верь своему помыслу, потому что диавол не спешит: потихоньку-потихоньку ведет тебя туда, куда ему надо. "Лучше искать духовного совета, чем безмолвия".

Пять лет воевал на меня диавол, чтобы я ушел от старца моего, от отца Никифора — ни шага не сделал. Так что брань отступила сама по себе.

Уйти из мира — это легко. Найти духовного руководителя-это очень трудно! Да, трудно.

Если у тебя забота только о самом себе, то каково старцу, на котором столько душ подвешено! Ты пойдешь — скажешь свой помысел, другой пойдет — скажет свой помысел, третий… И что делать старцу? Всех несет старец. Конечно, прежде всего Христос, но тем не менее и старец обо всех беспокоится.

Источник мирности, источник благодати, источник спасения, источник Рая — твой старец.

Старец наблюдает помысел своего послушника.

— Ну-ка, иди сюда, сынок!

— Благословите.

— Что ты обо мне думаешь?

— Батюшка, думаю, что ты Ангел.

— Хорошо, придет время, увидишь меня человеком. Спустя некоторое время:

— Что теперь ты обо мне думаешь?

— Батюшка, думаю, что ты человек.

— Скоро увидишь меня как диавола. На следующий день:

— А теперь что ты обо мне думаешь?

— Что ты диавол.

Вот так. Потому что потихоньку, потихоньку, потихоньку диавол (я это прошел, отцы, из опыта говорю) старается оторвать тебя от старца.

Два раза я ходил в дом одного старца, чтобы служить соборование. Там был один молодой человек, который меня искушал. И оба эти раза я просил старца моего, отца Никифора, молиться по четкам. В первый раз, едва дошел до того дома, совсем забыл помысл, пособоровал, и когда уходил, тогда только вспомнил его. Во второй раз помысл меня тиранил, даже когда начинал