Годов уж немало было полковнику, подходил к концу пятый десяток, но был он крепок и духом и телом, лишь обильно седина запорошила ему и голову, и усы. Семьи ж не было у Ивана Данилыча: как-то не случилось ему жениться. По молодости любил он одну девицу, да не про него она оказалась, просватали красавицу Алену за боярского сына. А уж потом и вовсе в трудах ратных не до женитьбы стало. И только теперь, на старости лет, приключилась с полковником такая вот сердечная хвороба.

Да и мальчонки Дарьины к душе были Ивану Данилычу, казалось, и родных-то он не больше бы любить стал. Словом, решил полковник на Пасху посвататься к вдове. Предложить-то ему было что: не беден был полковник, славные хоромы имел, вот только уюта в них не было без женской-то руки. Порешив такое, отправился Иван Данилыч на торг, чтоб купить подарков для Дарьюшки, дабы было чем поклониться при сватовстве.

Синего бархата взял на сарафан, тончайшего полотна на рубашку, да еще в Немецкой слободе у ганзейского ювелира купил серьги тонкой работы с редкостным серым жемчугом, что так дивно подходил к цвету Дарьиных глаз. Обещался хитрый ганзеец за три седмицы сработать для полковника колечко с точно такой же жемчужиной.

...К светлому дню Христова Воскресения красно убрала Дарья горницу, где собирались они с хозяйкой привечать дорого гостя. Богатый накрыли стол, приближаться к которому крепко-накрепко запретили Николке с Юрашиком, пока не придет полковник.

Кушак Дарья к сроку закончить поспела, да и сама принарядилась, а после того как отстояли они с бабой Дуней всенощную, где вплетался чистый Дарьин голос в светлое пение «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ...», каким-то неземным, ангельским светом наполнился облик молодой женщины. Так что пришедший Иван Данилыч даже оробел маленько, когда, поклонившись, обратилась к нему Даша:

– Христос воскрес, Иван Данилыч!

– Воистину воскрес, Дарья Харитоновна! – ответил, прокашлявшись полковник, а после троекратного поцелуя и вовсе засмущался.

Из этой неловкости вывели его баба Дуня и Николка с Юрашиком, которые тоже подошли похристосоваться с гостем. А после преподнесла Дарья с поклоном Ивану Данилычу кушак, прося принять сердечно ее подарок, и так при этом смотрела она на него, что понял полковник – хочет он сделать Дашеньку своей хозяйкою как можно скорей.

Принял старый воин подарок с благодарностью, подивился искусной работе, особливо, когда призналась женщина, что сама для него старалась. И надеждой переполнилось сердце Ивана Данилыча, подумалось полковнику, что не будет отвергнуто его сватовство.

После трапезы, когда Николка с Юрашиком отправились со слободскими ребятишками играть в горелки, Иван Данилыч, приняв для храбрости еще чарку романеи, приступил к столь важному для него разговору:

– А и для тебя у меня есть подарочек, Дарья свет Харитоновна! Авдотья Тихоновна, сделай милость, принеси узелок, что я в сенях оставил.

Баба Дуня шустро шмыгнула в сени и подала полковнику сверток, хитро улыбаясь при этом: уж она-то поняла, к чему клонит Иван Данилыч! Лишь Дарье было невдомек, когда увидала она, какие богатые подарки протягивает ей с поклоном полковник.

– К чему это, Иван Данилыч? – спросила ошеломленная женщина. – Не по чину мне такие подарки от тебя принимать.

– Али не разумеешь, Даша, что оно значит? – встряла баба Дуня.

– Да уж, Дарья Харитоновна, не след тебе чины сейчас мерить, – заговорил полковник. – Я к тебе со всем уважением, и намерения мои самые серьезные, да и сам я человек уж не молодой, чтоб эдаким-то шутить. Кланяюсь я тебе подарком, и прошу замуж за меня пойти. Да погоди ты возражать! – остановил он, пытавшуюся что-то сказать Дарью. – Ты дослушай меня до конца, а уж потом и решать будешь!

Иван Данилыч пожевал седой ус и продолжил:

– Ты женщина еще молодая, из себя видная, что худого тебе за меня замуж пойти? Али одной век вековать лучше? Да и сынов твоих не обижу, чем смогу, посодействую в жизни. А мне на старости лет дюже одному в хоромах моих доживать не по сердцу! А с тобой-то мне так уж ладно бы жилось! Ты ведь, Даша, мне сразу к душе пришлась, – закончил полковник свою речь, заглянув в глаза зардевшейся Дарье.

– Лестно вне твое внимание, Иван Данилыч, и поклон тебе низкий, за твое предложение. Да только дозволь мне подумать малость да с сынками посоветоваться. Все ж не ровня я тебе: ты полковник, а я вдовица безродная, да еще деток со мной двое...

Полковник прервал Дашу:

– Ты, Дарья Харитоновна, конечно, подумай и с детками посоветуйся, все ж их слово тоже не последнее. Но знай: мое слово крепкое, и от намерений своих не отступаюся. Да шибко долго не думай: стар я уже, и времени не так уж много мне осталось.

– Да какие твои годы, Иван Данилыч! – встряла баба Дуня. – Ты еще орел!

– Ну, орел не орел, Авдотья Тихоновна, но хозяйку свою без вниманья не оставлю! – подхватил полковник игривый тон, подкрутив залихватски усы.

Но Даша сидела, задумавшись, и новой беседы не поддержала. Поэтому Иван Данилыч вскорости откланялся, напоследок напомнив женщине о своем предложении.

Ввечеру, когда вернулись Николка с Юрашиком, раскрасневшиеся и взопревшие после долгой беготни, мать поведала им о предложении полковника. Более живой и резвый Юрашик радостно запрыгал вокруг Даши на одной ножке, громко напевая:

– Маманька невеста, маманька невеста, на пирог поставит тесто!

А рассудительный Николка отвесил подзатыльник расшалившемуся брату и обратился к Дарье:

– Повезло тебе, матушка. Иван Данилыч человек правильный, к нам приветливый, с тобой ласковый. Коль по сердцу тебе полковник, так и ступай замуж-то, всем оно хорошо станет.

Обрадованная согласием детей Дарья в который раз подивилась Николкиной рассудительности: казалось бы, только на год он старше Юрашика, а словно в добрый десяток лет у деток разница. Да и баба Дуня прямо оробела, когда услыхала столь зрелое суждение из уст юного отрока. Порешило, в общем, семейство Васильевых, что примет Дарья полковниково предложение и о согласии своем объявит, как только Иван Данилыч за ответом прийти изволит.

А полковник и впрямь едва-едва до субботы вытерпел, а как пришел, так с порога прямо к Дарье и подступил:

– Ну, что ты мне ответишь, Дарья свет Харитоновна?

Вдова прямо посмотрела на него и с улыбкой сказала негромко:

– Согласна, Иван Данилыч, коли не передумал ты, стать тебе верною женой. И сыны мои почитать тебя и слушаться обещают, как истинного родителя своего почитали.

Душевно обрадовался полковник таким словам и, не смея еще обнять Дарью милую, подхватил на руки Юрашика, который стоял вместе с братом рядом с матерью и с препотешной серьезностью кивал на каждое ее слово:

– Эх, хлопчик, а и знатную свадьбу мы сыграем с твоей мамкой на Троицу!

Затем, поставив довольного парнишку на место, посмотрел полными счастья глазами на Дарью: