Зойка вдруг замерла возле ступеней, зашептала, глядя на партнеров и соратников:

— Послушайте, а если прямо сейчас в МУР? Здесь же рядом! Приведем сюда муровцев!

Скотниковы переглянулись. Анатолий кинул призывный взгляд на секьюрити.

— Проходите, господа, что вы? — кинулся в ним детина. — Дамы, прошу вас!

Он открыл двери и, глядя именно на Зойку, повторил:

— Прошу вас, госпожа Филиппова! Мы очень рады вас видеть!

Потрясенная тем, что ее фамилия известна даже охране у дверей, Зоя вошла в фойе.

Оно было освещено яркими люстрами. В глубине на невысоком помосте располагался струнный оркестр, звучали скрипка, виолончель. Исполняли Вивальди. Официанты в белых перчатках обносили гостей шампанским.

— Госпожа Филиппова! Господа Скотниковы! — объявил церемониймейстер в белом напудренном парике и костюме времен Екатерины Великой. И брякнул об пол внушительным жезлом.

Публика встретила вошедших аплодисментами. Зоя слегка растерялась от столь неожиданного антуража. Скотниковы сияли от возбуждения.

— Я же говорил тебе, что это настоящий бал, — шепнул ей на ухо Анатолий.

«Что это они тают, как шоколадки? Мы же договорились обо всем… — Зоя с тревогой рассматривала членов своего тайного общества. — Могут спасовать, — думала она. — Растекутся слюнями от всей этой показухи, и пиши пропало. Где же Ярослав? На него вся надежда!»

Зоя не знала, что ее возлюбленный находится в небольшой комнате, примыкающей к залу, отделенной от него дверьми с зеркальными стеклами, где беседует с самой Третьяковой.

— Вон она, — посмотрев сквозь дверь в зал, промолвила Третьякова. — Боже, ну и чудище! Вам просто памятник поставить нужно, — усмехнулась она в сторону Головлева. Доктор рассыпался мелким смехом и, выслушав указания примадонны, ушел…

… — Добрый вечер, милейшая госпожа Филиппова! — услышала Зоя голос своего теперь уже личного доктора.

Головлев возник перед нею с двумя бокалами шампанского и смотрел совершенно влюбленными глазами в длинных ресницах.

— Добрый вечер, — откликнулась Зоя и покраснела.

— Вот, я принес вам шампанского, — он протянул Зое бокал. — Давайте выпьем!

То, что он обратился к ней на «вы» после двух совместно проведенных ночей, очень понравилось Зое. Это отвечало ее представлениям о взаимоотношении полов. Они чокнулись и пригубили напиток.'

— Это очень хорошее шампанское. Мускатное. Вам нравится?

— Да, — кивнула Филиппова.

— Вы дивно выглядите! Я же говорил, что черное будет вам к лицу. И прическа очень удачная. Вы просто красавица!

От таких слов Зойка зарделась, массивные очки поползли на нос. Поправив их, она взглянула на кавалера:

— Вы не передумали насчет заявления? Все остается в силе?

— Конечно, — выдохнул Головлев, придав лицу должную серьезность. — Как вы могли усомниться во мне? После всего…

Зоя опять зарделась. Он поднял ее руку, коснулся губами пальцев.

— Обворожительная! — опять выдохнул доктор. — Давайте-ка допьем до дна! За успех нашего безнадежного предприятия! До дна, до дна, — следил он за Зойкой. И лишь убедившись, что она выпила все до капли, опустошил и свой бокал.

— Вы танцуете? — спросил Ярослав, отдав пустые бокалы официанту.

— Да…То есть нет…

Зойка почувствовала, что опьянела. Стремительно и как-то «неправильно», что ли. Закружилась и заболела голова. Мало того, ажурный чулок на подвязке начинал сползать! Чулки заставила купить Гуся, черт бы ее побрал! Взяла Зойку на том, что у нее теперь есть мужчина и она должна соответствовать… Чему соответствовать? — злилась про себя Зойка. Не умеешь носить, не берись!

— Мне нужно в… Косметику поправить. — Она улыбнулась своему кавалеру и нетвердой походкой направилась искать туалет, чувствуя, что чулок ползет все ниже.

— Идите по коридору, вокруг зала, там дамская комната, — объяснила проходившая мимо администратор.

Зоя шла в указанном направлении, чувствуя, что чулок вот-вот сползет гармошкой на туфлю. Сзади следовали двое мужчин. Опасаясь прилюдного позора, Филиппова юркнула в какую-то нишу, спряталась в угол. Подняв подол и одновременно поправляя сползавшие на нос очки, начала натягивать ненавистный чулок.

Вдруг прямо за ее спиной послышались женские голоса. Зоя вздрогнула, обернулась. Она стояла спиной к двери. Голоса доносились оттуда, из-за двери. Хрипловатый голос Третьяковой невозможно было не узнать. Второй принадлежал женщине постарше. Зоя прислушалась.

— Они вышли на Григорьянца, — сказала та, что постарше.

«А, да это ее мамаша, Галина Юрьевна», — поняла Зоя.

— Ну и что? Григорьянц в Тбилиси. Кто его там найдет?

— Все равно. Могут связаться с Грузией. Интерпол…

— Брось, мама! Какой Интерпол? Что ты волну гонишь? — раздраженно ответила Третьякова.

— На тебе труп! Ты что, забыла?

— Нет. Но тебе лучше об этом не помнить! Это мой труп, мне и беспокоиться.

— Тебе нужно скрыться! — словно не слышала ее мать.

— Брось, мама! Я и так две недели скрывалась. И что? Финансовый поток упал на пятьдесят процентов! Это я делаю сборы, ты же знаешь! Журавлев работает почти вхолостую. Если бы ты его не страховала, мы за эти две недели вообще ничего бы не заработали. Кроме того, не забывай, что и на границе осталось почти полмиллиона баксов! Их нужно нарабатывать снова!

— Ах, зачем ты оставила там оружие? Это улика!

— А что мне было делать? Все произошло неожиданно. И за нами гнались. Переплывать реку с пистолетом в зубах? Если бы они могли что-то «выжать» из оружия, меня бы уже вычислили. Но, во-первых, я его протерла, во-вторых, оно не зарегистрировано и на нем нет заводского номера… Ах, все это ерунда! Единственная заморочка в том, что нужно теперь искать новый канал вывоза денег. Ивангородская таможня отныне для нас закрыта. Там меня видели и могут опознать. Что ж, поедем на Кипр, на семинар. Этим каналом мы давно не пользовались.

— Вот это правильно! Ты там останешься, тебе нужно отсидеться за границей!

— Чушь! Здесь только отойди на пару дней, мигом от корыта отодвинут.

— Ерунда. Митя не допустит.

— Не знаю, не знаю… Меня не было две недели, а Медведева уже в его постели. Ему плевать, с кем спать, в сущности…

— Вот именно, плевать! А любит он только тебя! Ты сама это знаешь. Легкие интрижки на стороне — это норма для молодого Мужчины. И ты сама, моя радость, виновата…

— Оставь! — вскричала Ольга. — Все, хватит разговоров, пора выходить! Позови, пожалуйста, мужа. Он мне нужен.

Послышались шаги. В сторону двери, за которой истуканом стояла мигом протрезвевшая Филиппова. Зоя дернулась в сторону коридора. Каблуки отчаянно громыхали.