А, да ладно, бог с ними, с удобрениями. Дело не в них. Дело в долгих приятельских отношениях, сложившихся в их цветочном социуме, которые им вдруг преданы забвению.

Во имя чего?..

С какой стати ему не посочувствовать Светке, а начать помогать Ольге? Все ведь против нее, все!

Ее заключали под стражу – раз. Ей вручили подписку о невыезде – два. Ее подозревает бывший возлюбленный и проклинает на чем свет стоит – три, а может, это даже и есть «раз»! К ней за ресторанный столик подсаживается представитель бандитской группировки их города и диктует условия, после которых ни один здравомыслящий человек не станет с ней поддерживать отношений. И тем более малознакомый. И тем более изнеженный, всю свою жизнь проживший под сенью маминой и бабушкиной любви – если не врет, конечно же, – и не нашедший себе лучшего занятия, кроме как стать предводителем кучки пенсионеров и старых дев, занимающихся выращиванием цветов.

Вот что отдавало лажей! Вот что резало слух и глаз! Как же она об этом сразу не догадалась? Почему вдруг доверилась? От безысходности или глупости непроходимой? Наверное, причина и в том и в другом.

Теперь вот летит на остановку как сумасшедшая, бросив машину на стоянке возле дома. Машину, кстати, специально не взяла. Подойдет Иван Иванович к дому, машина на месте, стало быть, причина войти в подъезд и подняться к ней на этаж имеется вполне объективная. На все это у него уйдет минут пять, еще лучше – если десять. У нее, опять же, запас времени, и она за это время успеет…

Кстати, а куда она летит-то? Ну, прыгнет в автобус, сядет у промерзшего насквозь окошка, доедет до конечной остановки, а дальше что? Ее идиотское бегство совершенно не спасительно, напротив, может вызвать у него массу подозрений и подтолкнуть к чему-нибудь нехорошему.

Итак, куда ей теперь?!

– Оля?! – Ее будто в спину кто ударил, настолько она перепугалась, услыхав его голос совсем рядом. – Ты здесь? А почему не дождалась меня дома?

Ольга оглянулась и нервно дернула губами, пытаясь улыбнуться. Иван Иванович, оказывается, только что слез с автобуса и спешил теперь к ней с противоположной стороны улицы. И машина его не сбила, хотя он проигнорировал пешеходный переход, и инфаркт с ним не случился по причине ее возмутительного поведения. Хотя она преступно молилась сейчас как раз об этом.

Он благополучно до нее добрался, стиснул ее руку в тонкой кожаной перчатке и пытливо заглянул в глаза.

– Что ты тут делаешь?

– Я? Тебя встречаю, – нашлась она с ответом, каким бы нелепым он ей самой ни казался.

– Врешь? – не поверил он ей и кивнул тут же. – Врешь. Сбежать хотела? А почему? Попробую угадать…

– Что, так и станем гадать прямо на автобусной остановке, привлекая внимание посторонних? – перебила она, заметив чужое любопытство.

Тетка в пуховом платке косилась в их сторону. Голова одной из торгашек полезла наружу из киоска. И молодая парочка догадливо лыбилась, глядя прямо на них. Думают небось, что отношения выясняют.

– Хорошо, идем за твоей машиной. Она ведь у подъезда, не так ли? – Иван крепко ухватил ее за локоток и почти силой повел к дому. – Я догадался, Ольга, почему ты меня не дождалась.

– И почему же?

– Ты мне не доверяешь. И это правильно. Кто я такой, чтобы мне доверять?

– Вот именно! – виновато шмыгнула она носиком, хотя говорить старалась с вызовом. – Тебе целесообразнее Светлане помогать, а не мне!

– У нее муж имеется, – весело фыркнул Иван и потащил ее к накатанному на обочине льду.

В детстве она ни одного такого места не пропускала и всегда пыталась прокатиться по ледяным языкам, отливающим карамельным глянцем. И во взрослой жизни не избегала таких мест, даже когда Стас сердился и призывал ее к порядку. Теперь заупрямилась.

– Ну и что, что муж?! – Она уперлась носками зимних сапог в снежную бровку, ограничивающую ледяную полоску метра в три. – Ты же ее сто лет знаешь, а помочь не попытался!

– А она разве нуждается в моей помощи? – совершенно искренне изумился Иван, легко приподнял ее под подмышки, поставил на лед и потащил вперед. – Она по телефону со мной даже говорить не захотела, хотя я позвонил.

– Ты ей звонил?! – изумилась Ольга. – Когда?

– Может, неделю назад, может, раньше, может, позже, – Иван подергал плечами. – Попытался выразить сочувствие, предлагал посильную помощь, даже деньги, мы там кое-что собрали. Она отказалась, причем в весьма грубой форме.

– Мне тоже так надо, чтобы ты от меня отстал? – Ольга уже дважды проскользила туда обратно, не дожидаясь, пока Иван снова станет тягать ее на лед насильно.

– А что, хочется? – Он обиделся, спрятал подбородок в меховой воротник теплой куртки и поглядывал с укоризной. – Снова хочешь остаться одна?

– Нет, но…

Одной оставаться не хотелось, это точно. Не таким уж плохим у нее выдался вчерашний день в его обществе. И щи ее нахваливал, и котлеты, и не выпендривался особо. И если бы знать наверняка, что в его симпатичной голове не роятся никакие преступные мысли, она бы даже выразила ему признательность и с готовностью принялась воплощать в жизнь все их совместные вчера настроенные планы.

Но Галка же сказала…

Нет, она просто настаивала: послать его к черту, не соваться в это запутанное дело и не посвящать никого, предлагая оставить все на попечении милиции. А она всегда была мудрой и рассудительной, как ей не поверить?

А с другой стороны, когда этот тип у нее перед глазами, а не за спиной, как-то спокойнее. И что самое удивительное, когда он начинает говорить, неторопливо и рассудительно, ему не захочешь – поверишь.

– Вчера что-то произошло после моего ухода? – догадался Иван, до этого все шел рядом с ней к машине молча, что-то прикидывая в уме. – Что?

– Какая разница? – смутилась Ольга его догадливости.

– Кто-то приходил? Звонил? Хотя нет, телефон же у тебя был отключен… – продолжил он рассуждать вслух.

– Я его включила, – доложила Ольга со вздохом.

– Звонил кто-то, я не ошибся?

– Звонил, – буркнула она, открывая машину, и прикрикнула: – Ноги от снега отряхни.

Иван Иванович аккуратно уселся бочком на пассажирское сиденье. Послушно отряхнул перчаткой замшевые ботинки и лишь тогда занес ноги в салон.

Как же это все не по-мужски у него получается, с раздражением подумала Ольга, вспомнив манипуляции Стаса с ботинками, залепленными снегом. Весь он какой-то неправильный, ненастоящий. Ну какой из него убийца, если он снег с ног отряхнуть не может? Как могут его изнеженные руки занести нож над человеческим телом, вонзить, и притом не раз и не два?!

Нет, Галка что-то такое перемудрила в этот раз, но ей простительно, она же для нее старается. Вот и перестраховалась.