— Создатель Всего Сущего, Творец Миров, мой Небесный Отец! — молилась я вслух — Я, дочь твоя Ольга, прошу Тебя о помощи и призываю Твой Чистый Божественный Свет в свое тело. Используй меня как проводник своей Божественной Воли и Могущества! Верни жизнь своему сыну Адаму и исцели его тело!

Моя просьба была услышана. Я мгновенно превратившись в высокочастотную антенну, и почувствовала, что сверху, откуда-то из космоса, на меня вот-вот обрушится энергетический поток огромной, просто ужасающей мощности! Электрические лампы в комнате вдруг замигали и электроприборы начали сбоить, слегка смазывая изображение. Помню, я еще успела сказать:

— Выключите приборы, а то сломаются.

А потом ослепительный белый луч энергии Создателя пронзил все мое тело насквозь, будто гигантская молния! Сложно описать словами, что я почувствовала в этот момент. Мне показалось, что каждая моя клеточка сейчас взорвется от перенасыщения световой энергией Создателя. В меня будто засунули солнце, которое выжигало меня изнутри. Последнее, что я помню, это как я в прощальном всплеске осознанности направила руки в сторону тела Адама, перенаправляя энергию Создателя в нужную точку пространства и времени. Жизненная нить отсоединилась от меня и была подхвачена мощным Световым потоком, который впечатал ее в материальное тело моего друга, будто гигантская энергетическая лавина… Я, кажется, кричала.

Что было дальше я совсем не помню. Не знаю сколько прошло времени, но постепенно сознание начало возвращаться ко мне, и я обратила внимание, что стою на коленях на полу реанимации. В палате было полутемно — лишь в дальнем углу одиноко горела лампочка — остальные полопались. Вокруг стояла мертвая тишина. Я отметила все это почти машинально — от усталости я не могла даже пошевелиться и оглянуться, чтобы посмотреть остались ли здесь еще живые люди, хотя все мое тело вибрировало от переизбытка энергии. Но это была чуждая мне сила, и на ее переработку и восстановление за ее счет могло уйти немало времени. Однако в данный момент это меня не волновало. Я вспомнила, зачем все затевалось и вся замерла в ожидании, вглядываясь в Адама и пытаясь обнаружить там хоть какие-то признаки жизни. Ничего не происходило.

— Включите приборы — хриплым шепотом попросила я (кажется, я все-таки сорвала себе голос).

Две медсестры кинулись исполнять мое пожелание (значит, люди никуда не делись). Когда я услышала противный писк прибора, измеряющего пульс, во мне будто что-то оборвалось. Умерла последняя надежда. Я плюхнулась на пол, закрыв лицо руками, не в силах даже плакать.

Сзади послышались чьи-то шаги, и кто-то осторожно положил мне руку на плечо:

— Оля, ты в порядке? — шепотом спросил Тимур.

Что я могла ему ответить? Я не могла говорить. Не могла думать. Меня не было. Вместо меня была пустота. И в этой бескрайней пустоте мое усталое сознание уловило слабый энергетический импульс. Он шел как раз со стороны кровати, где лежал мой друг. Я отняла руки от лица и мысленно прислушалась, боясь поверить, но безумная надежда вновь вспыхнула во мне с новой силой. Прибор, отсчитывающий пульс, наконец, прекратил издавать свой противный звук и начал медленно, но ритмично попискивать, обозначая удары сердца. Медленный ритм постепенно возрастал, и вскоре пульс стал четким и в пределах нормы.

— Смотрите! Он приходит в сознание! — воскликнул кто-то.

Я вгляделась в лицо любимого человека. Ресницы у Адама затрепетали, и он медленно открыл глаза. Мутным взором он обвел всю толпу народа, кучковавшуюся у его кровати, после чего его взгляд сфокусировался на мне:

— Оль, что случилось? — едва слышным шепотом спросил он.

Я сама не заметила, как оказалась рядом с ним (и откуда только силы взялись?):

— Адам! Слава Богу, ты жив! — выдохнула я и постаралась объяснить ему ситуацию в двух словах — Ты попал в аварию. Чуть не умер. Но сейчас все хорошо. Не разговаривай. Тебе надо поспать и восстановить силы.

— В какую аварию? Когда? — Адам был явно не настроен принять во внимание мои рекомендации. А ему сейчас крайне вредно было переутруждаться — и так организм истерзанный тренировками был истощен сверх меры, неудивительно, что душа так не хотела туда возвращаться. От необъятной радости и облегчения, обрушившихся на мою исстрадавшуюся душу в связи с успешным возвращением моего любимого с того света, я совсем перестала соображать что делаю. Автоматически положив руку ему на лоб, я просто сказала:

— Спи — глаза парня тут же закрылись, а дыхание выровнялось.

Мне показалось, что на это усыпление я не затратила никаких энергетических усилий, но мой измученный организм, видимо, был другого мнения. Мысленно услышав какое-то странное «дзинь» в своем энергетическом теле, я почувствовала резкую боль в груди и меня окутала непроглядная тьма.

* * *

В себя я приходила тяжело и медленно. Открыв глаза, я долго не могла понять, где нахожусь, пока не увидела рядом Адама на соседней кровати. Приглядевшись к нему, я убедилась, что с моим другом все в порядке, и он просто спит.

Когда я успокоилась на этот счет, то обратила внимание на свое состояние. Все тело ломило и ныло от усталости. А на душе было как-то мутно и беспокойно. Мне казалось, что перед тем как мое сознание отключилось, произошло что-то важное, но я никак не могла понять что именно. Закрыв глаза, я прислушалась к себе: внутри меня было непривычно темно и пусто, я не чувствовала никакого света и потоков энергии. Мое внутреннее беспокойство все нарастало: так не должно было быть. Глубоко вздохнув, я привычно позвала к себе целительную силу, собираясь заняться собственным восстановлением, но не ощутила никакого отклика. Удивившись, я сконцентрировалась и сделала еще одну попытку. Безрезультатно… Испуганно распахнув глаза, я подумала: «Как такое могло со мной произойти?!» И тут мне вспомнилось странное «дзинь», которое я успела услышать, перед тем как потеряла сознание. Звук был чем-то похож на тот, который издает слишком туго натянутая струна, когда лопается, но звучал на мысленном уровне. Это мне совсем не понравилось. Неужели, во мне что-то сломалось? Неужели, я так сильно перенапрягла свою энергетическую систему, что она перегорела? Я что, теперь осталась без дара?!

Перепугавшись не на шутку, я резко села в кровати и тут же пожалела об этом: голова закружилась, и все поплыло перед глазами.

— Привет, Оль. Наконец-то ты очнулась! — услышала я радостный голос Тимура и поморщилась (мне он показался слишком громким). Парень сидел в больничном халате на пластиковом стуле у стены, в руках у него был какой-то журнал, который он, видимо, пролистывал до того как увидел, что я пришла в себя. Я обхватила голову руками, стараясь унять головокружение, и попыталась разведать обстановку:

— Тимур, что произошло? Давно я тут лежу?

— Да уже почти третий час. Ты вдруг ни с того, ни с сего опять свалилась в обморок. Врачи не знали, что с тобой делать. По-моему, они вообще опасались лишний раз к тебе приближаться. Просто установили, что угрозы для жизни нет, погрузили на каталку и привезли сюда. Идолбаева тоже сюда привезли, когда выяснили, что состояние у него стабильное и умирать он больше не собирается. Я попросился посидеть с вами. Врачи были в таком шоке от того, что ты проделала, что без слов разрешили мне тут находиться, хотя, по-моему, больничными правилами это запрещено. Даже халат выдали, видишь?