Джейкоб Дункан смотрел на доктора долгих десять секунд, потом поднял руку и мягко потрепал его по щеке. Бледная кожа, влажная от пота, покрытая ссадинами и синяками. Затем он схватил доктора за рубашку и потащил по коридору в темные глубины дома, к кухне. Доктор оказался пленником в логове врага.

Джейкоб Дункан повернулся к «кукурузникам».

— Хорошая работа, парни, — сказал он. — А теперь заканчивайте дело. Найдите Ричера. Он снова остался без машины. Если доктор знает, где он, то очень скоро нам расскажет, и мы вам сообщим. Но пока продолжайте поиски.

Роберто Кассано все еще находился на кухне Джейкоба Дункана. Анджело Манчини сидел рядом. Они увидели бедолагу доктора, ковылявшего по коридору, пьяного и охваченного ужасом. Следы вчерашней работы Манчини все еще не зажили на его лице. Потом зазвонил телефон Кассано. Он посмотрел на экран и увидел, что это Росси. Кассано вышел через заднюю дверь на лужайку, засыпанную гравием. Как только он нажал на кнопку, Росси сказал:

— Осложнения.

— Какие? — спросил Кассано.

— Мне нужно успокоить всех с этой стороны. Ситуация выходит из-под контроля. Я должен поговорить с людьми, повлиять на их представления о том, что происходит. Если коротко, вы получаете подкрепление. Два парня Сафира и два от Махмени.

— Это ускорит процесс.

— Поначалу — да, — ответил Росси. — Но потом все может очень сильно осложниться. Ставлю доллар против десятки, что они приедут с инструкциями выкинуть нас из цепочки. Махмени, наверное, намерен избавиться еще и от Сафира. Так что не подпускай ни тех, ни других к Дунканам. Ни на минуту. Не позволяй Дунканам заводить новых друзей. И соблюдайте максимальную осторожность, когда покончите с незнакомцем. За вами будут охотиться четверо наемников.

— И что же нам делать?

— Вы должны уцелеть. И сохранить контроль.

— Каковы правила?

— Людей Сафира нужно прикончить обязательно. Тогда мы сможем избавиться от звена над нами и начнем продавать товар Махмени по ценам Сафира.

— Я понял.

— И уберите парней Махмени, если не будет другого выбора и придется защищаться. Но постарайся, чтобы это выглядело так, будто с ними разобрались люди Сафира или Дунканы. Мне нужен Махмени. Здесь у меня нет свободы маневра. Мне не выйти без него на основного покупателя.

— Ладно.

— Так что возвращайтесь в отель немедленно и не высовывайтесь. Там вы встретитесь с остальными — думаю, очень скоро. Договоритесь с ними и составьте план.

— Кто будет главным?

— Иранцы постараются всех оттеснить. Но пусть засунут свои желания туда, где не сияет солнце. Вы знаете людей и местность. Управляйте процессом и будьте очень внимательны.

— Ладно, босс, — сказал Кассано.

Через две минуты он и Манчини уже сидели в синей арендованной «Импале» и катили по прямому, как стрела, двухполосному шоссе. Им оставалось проехать шестьдесят миль.

Белый фургон продолжал ехать на восток по автомагистрали 3, не покидая границ Канады, и уже преодолел более половины расстояния до Альберты; впереди находился Саскачеван. Фургон только что пропустил автомагистраль 4, уходящую направо, на юг, к границе, где скромный канадский асфальтобетон превращался в великолепную автостраду США. Трасса 15 доходила до Лас-Вегаса и дальше до Лос-Анджелеса. Изменение статуса шоссе, которое когда-то было одной и той же тропой, являлось символом каждой из стран, а потому представляло серьезную опасность.

Это была основная артерия, по обе стороны от которой находились серьезные призы, а потому считалось, что за шоссе ведется усиленное наблюдение. Именно по этой причине белый фургон не воспользовался шансом преодолеть оставшуюся часть пути на высокой скорости, а продолжал двигаться на восток, в сторону маленького городка Медисин-Хат. Там он намеревался свернуть на юг и затеряться в глуши, около озера Пакоуки, где ему предстояло отыскать безымянную проселочную дорогу, ведущую в лес и в США.

Дунканы заставили доктора встать перед столом. Сами они сидели и молча смотрели на него. Так прошла минута. С одной стороны стола находились Джейкоб и Сет, с другой — Джаспер и Джонас.

— Это сознательный акт мятежа? — наконец спросил Джейкоб.

Доктор не ответил. После рвоты у него горело горло, к тому же он плохо понял смысл вопроса.

— Или ты решил, что имеешь право на компенсацию?

Доктор не ответил.

— Нам необходимо знать, — продолжал Джейкоб. — И ты должен рассказать. Нас завораживает происходящее, мы хотим во всем разобраться.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — ответил доктор.

— Возможно, твоя жена в курсе, — сказал Джейкоб. — Может быть, нам следует привезти ее сюда и спросить?

— Оставьте ее в покое.

— Я не понял?

— Пожалуйста. Пожалуйста, оставьте ее в покое.

— Она могла бы нас развлечь. Так уже бывало, ты же знаешь. Мы познакомились с ней задолго до тебя. Она приходила сюда полдюжины раз. В этот дом. С радостью. Конечно, мы ей платили, что могло повлиять на ее отношение. Тебе следует спросить, что она здесь делала за деньги.

— Она сидела с ребенком.

— Так она тебе говорила? Что ж, ничего другого она и не могла сказать.

— Она приходила сюда для этого.

— Как-нибудь спроси ее еще раз. Застань врасплох. Когда-то твоя жена обладала самыми разнообразными талантами. Может быть, она тебе расскажет. И ты получишь удовольствие.

— Чего вы хотите?

— Мы хотим знать мотивы твоих поступков, — сказал Джейкоб.

— А что я такого сделал?

— Ты поставил свои номера на пикап.

Доктор ничего не ответил.

— Мы желаем знать, почему ты так поступил. Ничего больше, — сказал Джейкоб Дункан. — Не такой уж трудный вопрос. Это проявление дерзости? Или послание? Ты хотел нам отомстить за то, что мы испортили твою машину? Ты решил, что имеешь право забрать наш пикап? Собрался что-то доказать? Посчитал, что мы слишком далеко зашли?

— Я не знаю, — сказал доктор.

— Или номера поменял кто-то другой?

— Я не знаю, кто их поменял.

— Но это сделал не ты?

— Не я.

— Где ты нашел пикап?

— У мотеля. Сегодня днем. Он стоял рядом с моей машиной. С моими номерами.

— Почему ты не поменял номера?

— Я не знаю.

— Езда с фальшивыми номерами является уголовным преступлением, верно? В лучшем случае это серьезное административное нарушение. Неужели человеку, практикующему медицину, следует вести себя таким образом?

— Думаю, нет.