Покачивая бедрами, Карина удалилась, плотно закрыв за собой дверь, а я выжидательно уставился на детектива.

– Традиционно у меня есть как плохие, так и хорошие новости. Я до сих пор не понял, кто именно вас топит, но нашел инструменты, с помощью которых можно выплыть.

– Внимательно слушаю.

– Итак, из хороших новостей: наконец-то удалось отыскать некоторые “хвосты”, – начал Клаус и передал мне те самые листы и несколько бумажных конвертов, сопроводив комментарием: – Это несколько видных людей из постоянных клиентов клуба. Бизнесмены, политики, медийные личности… Кстати, даже есть один гражданин из налоговой инспекции, что для вас сейчас наиболее актуально. Что же касается компромата… то возьмем хотя бы вот этого политика: у него репутация семьянина и радетеля за семейные ценности, а вот в конверте номер один вы можете найти очень интересный материал.

Я открыл конверт, и на стол высыпалось несколько фоток, от созерцания которых по коже прокатились мурашки брезгливости. “Семьянин и радетель” развлекался в одной из комнаток борделя… отсасывал у мускулистого мужика, в то время как сзади его трахала баба со страпоном.

– Как понимаете, если слить это журналистам – на карьере можно поставить жирный крест. Да и не только на карьере, как мне думается. На остальных влиятельных господ есть такие же материалы.

– Вы предлагаете мне их шантажировать? – вопросительно вскинул бровь я.

– Вряд ли вы меня спрашиваете в порыве возмущения, но я все же развею ваши сомнения в чистоплотности данных личностей. Они не только развлекаются вот таким образом, а минимум по разу каждый выкупали “специальный лот”. Вы же понимаете, что это значит?

О да, я понимал. Прекрасно понимал.

– Спасибо за материалы.

– Пожалуйста. Мои реквизиты для более конкретной благодарности вам известны.

– Разумеется!

– Итак, вернемся к клубу. Мне по-прежнему нужно поговорить со спасенной вами девушкой.

Я прикинул, что с Евой надо бы провести подготовительную работу, потому предложил:

– Послезавтра вас устроит?

– Вполне. – Немец аккуратно застегнул свою волшебную кожаную папочку и встал. – Тогда до встречи, гер Коршунов. С вами очень приятно иметь дело.

Я заверил Сайн-Витгенштайна в том, что это совершенно взаимно, и даже проводил его до приемной, а там еще секунд тридцать наблюдал, как Карина залипает на удаляющуюся фигуру гостя. Девушка подперла щеку рукой, а в глазах зажглись хищные искорки охотницы за перспективным самцом.

М-да, деревенская девочка-то выросла…

– Карин, помни о своем месте и круге обязанностей, – с нажимом сказал я и вернулся к себе.

Совсем дуры бабы…

* * *

Остаток дня я посвятил делам и более конкретному изучению предоставленных немцем материалов. От них, конечно, в половине случаев хотелось блевать, а во второй помыться, но “урожай” реально был богат. И предоставлял отличный простор для деятельности. По сравнению с этим я почувствовал себя ангелом во плоти и даже попытался разглядеть нимб в отражении оконного стекла.

Потянувшись к телефону, я договорился о встрече на завтра с одним из участников действа на фото и вернулся к своим делам.

Сегодня получилось выехать с работы всего лишь в девять вечера. Я устал, но, в отличие от последних дней, усталость эта была приятной. Впереди делового тоннеля забрезжил свет, и это как никогда благосклонно влияло на мое настроение. К тому же я вот-вот увижу Еву.

Старею, что ли? Секса по принуждению не хочу, котов на улице подбираю… Определенно старею. Даже баба – и та одна в перспективе маячит.

По пути заехал в салон связи и купил мобильный телефон – кажется, моя птичка певчая пыталась намекать на то, что ей хотелось бы иметь возможность звонить бабушке. В том, что она теперь не сбежит и не натворит глупостей, я был уверен, слишком дороги ей стали занятия с фониатром, чтобы так начудить.

К дому подъехал ближе к десяти, оставил водителя в гараже, а сам поспешил внутрь. Встречала Марина, которая на мой вопрос, где Ева, передала записку: “Ушла в свою комнату около часа назад. Собиралась лечь спать пораньше”.

Усмехнулся уголками губ. Вот же хитрая девчонка! Только я искренне сомневался в способности взрослого человека ложиться так рано, особенно если он весь день сидел дома и ничего не делал.

– А чудовище где? – спросил, имея в виду котенка.

“С девушкой в комнате”, – очередная записка подтвердила то, в чем я, собственно, и не сомневался.

Поднявшись на этаж, решил быть вежливым и в спальню к Еве постучал. Если я хочу настроить ее сегодня на определенный лад, то не стоит бесцеремонно вламываться, нужно соблюсти хоть немного приличий. Мне не ответили, прислушавшись, обнаружил с обратной стороны полную тишину. Вот только в то, что она спит, я по-прежнему не верил: из-под двери выбивался свет.

Пришлось нажать на ручку и все же войти самовольно.

Евы в спальне не было, зато обнаружился котенок, нагло устроившийся посередине кровати и вылизывающий себе ногу. В одном из углов я заприметил новую лежанку и лоток с расстеленными пеленками. Было похоже, что Ева с питомицей расставаться не собиралась вообще.

– Ну и где твоя хозяйка? – спросил я у Пятнышки (дебильная кличка).

Она мне, разумеется, не ответила, но шум воды из ванной дал красноречиво понять, где искать мою сирену.

Но не успел я сделать несколько шагов в том направлении, как замер, словно вкопанный.

Что ж ты творишь со мной, безумная девочка?

Тысячи мурашек пробежали по моему телу в строго определенном направлении, выключая верхнюю голову и включая нижнюю.

Ева пела. Точнее, пыталась петь в душе, и этот низкий, хрипловатый голос сводил меня с ума.

И мне даже не нужно было ее видеть, чтобы захотеть до безумия прямо сейчас. Ослабить контроль, отпустить себя с поводка и пойти к ней туда.

Она стояла в душевой кабинке, дразнила меня изящным силуэтом за матовыми стеклами и манила зайти к ней. Я почти не думал, когда подошел ближе, и, проведя по дверце пальцами, потянул ее на себя за ручку.

Брызги воды тотчас же посыпались на меня, на дорогой костюм и пол. Но хрена с два я их замечал: все мое естество было приковано к обернувшейся Еве. Испуганной моим появлением и ставшей так похожей на лесную нимфу.

Он жара и смущения она покраснела, попыталась прикрыться, но это выглядело так наивно мило, что невольно рождало желание, наоборот, раскрыть ее для себя. Это хищный инстинкт делать порой что-то вопреки здравому смыслу, лишь бы покорить вершину и почувствовать себя первым.

Я шагнул к ней в кабинку, не обращая внимания, что одет.

– Что вы делае… – выпалила Ева, но я накрыл это вырвавшееся возмущение поцелуем.