– Пошутила, – пожала плечами Жанна.

– Умница, – Левандовский, забрав со столика коньяк, вернулся в кресло. – Но к встрече со страстными любительницами таких красоток, как ты, готовься. В камере тебя ждут.

– Еще чего! – Жанна небрежно откинула прядь волос. – За желание сдать Майорова народу ничего мне не будет, мой адвокат не зря свой хлеб ест. А больше за нами с Мишенькой ничего нет!

– Говоришь, нет? – генерал пригубил коньяк и одобрительно кивнул: – Хороший напиток выбрали, господин Карманов.

– У меня все хорошее, – невозмутимо ответил Михаил. – И коньяк, и жена, и адвокат.

– Да кто бы сомневался, – улыбнулся Сергей Львович. – Расслабьтесь, ребята. Подождем вашего адвоката, если хотите. А пока я вам расскажу, что сейчас в мире происходит. В частности, в Таиланде. На острове Пхукет. В отеле «Золотая рыбка», – с каждым словом голос генерала становился все тверже. – Интерпол давно заинтересовался слухами о некоем отеле в Таиланде, где творится беспредел. Так что мои сведения о господине Винникове и его «Золотой рыбке» стали для этой организации рождественским подарком. Одним самолетом с очаровательным Арчибальдом Игнатьевичем в Таиланд вылетели два сотрудника Московского отделения Интерпола, а с ними и мой сын Артур. Алексей тоже рвался, но, увы, ему светиться пока нельзя. Пока! – генерал поднял указательный палец. – Но, думаю, уже завтра, в крайнем случае, послезавтра, все похищенные вами дети, в том числе моя внучка Инга, а также Анна Лощинина смогут дать обширнейшие показания по этому делу. И повторяю еще раз, специально для тебя, гадина, – указательный палец переместился в сторону судорожно вцепившейся в ручки кресла Жанны, лицо которой цветом сравнялось с московским снегом, то есть стало серым. И грязным. Грязным от ненависти, исказившей точеные черты до неузнаваемости. В кресле нахохлилась неясыть. А генерал чеканил дальше: – Моли бога, или, скорее, черта, чтобы детей не тронул ни один извращенец. Тогда у тебя есть шанс уцелеть…

– Жанна Федоровна, не отвечайте! – раздался дребезжащий тенорок.

Все оглянулись на голос. У входа в сопровождении двух гигантов в камуфляже стоял щуплый седой господинчик в криво застегнутой дубленке. Один из гигантов прогудел:

– Товарищ генерал, этот гражданин говорит, что он адвокат Кармановых, Сюльжин Моисей Борисович. Документы в порядке.

– Пропусти, раз документы в порядке, – с любопытством разглядывал взъерошенного адвоката Левандовский. Гиганты расступились, и господин Сюльжин, не спеша расстегивая дубленку, вошел в гостиную.

– Михаил Иванович, – обратился он к мрачному Карманову, – надеюсь, вы вели себя разумно, и на инсинуации этого господина, – указал он на генерала, – не реагировали?

– Инсинуации? – Сергей Львович вскинул брови.

– Именно! – с достоинством повернулся к нему адвокат. – Голословные обвинения, ничем не обоснованные.

– Обоснования прибудут завтра, я уже говорил вашим клиентам, чтобы они на этот счет не беспокоились. – Левандовский усмехнулся. – А вы, господин Сюльжин, готовьтесь к встрече с представителями Интерпола.

– По какому поводу, позвольте поинтересоваться? – удобно устроился на стуле Моисей Борисович.

– По поводу отеля «Золотая рыбка».

– А где же такой отель находится?

– На острове Пхукет, в Таиланде, – терпеливо отвечал Сергей Львович, не понимая, чего добивается этот назойливый адвокат.

– Ах, какая жалость! – Сюльжин удрученно покачал головой. – Вероятно, любопытное было местечко.

– Почему было? – холодея от недоброго предчувствия, спросил Алексей.

– Ужасная беда, катастрофа! – трагическим тоном возвестил Моисей Борисович, хотя его лисья физиономия ничего, кроме предвкушения хорошего гонорара, не выражала. – За новостями надо следить, господа! В результате сильнейшего землетрясения на страны Юго-Восточной Азии обрушилось гигантское цунами! Десятки тысяч погибших! Остров Пхукет находился под основным ударом стихии. Боюсь, что от вашего отеля, как его – «Золотая рыбка»?.. Так вот, от него мало что осталось, уплыла рыбка, скорее всего, в океан.

Звенящую тишину, воцарившуюся после этих слов, взорвал визгливый хохот Жанны.

«Ах, как кружится голова, как голова кружится!» Нет, я, безусловно, очень уважаю любимую певицу моей бабушки Клавдию Ивановну Шульженко, но когда ее слегка дребезжащий голосок повторяет одну и ту же фразу в сто сорок восьмой раз, хочется кого-нибудь убить. Но пока, похоже, кто-то старается добить меня. Последнее, что я четко помню, – ошарашенный взгляд Шурочки Лапченко и валяющиеся в слякоти деликатесы. А потом – чернота, в середине которой старинный патефон издевается над не менее пожилой пластинкой, злокозненно царапая беднягу своей тупой иглой. Результатом усилий этого тандема, собственно, и является повторяющийся снова и снова отрывок из песни Шульженко. Изредка из черноты проступают чьи-то смутно знакомые лица, Клавдию Ивановну сменяет невнятное бормотание, но потом какая-то гнусь кусает меня в руку, и незамысловатый вальсок начинает терзать меня с новой силой.

Но голова ведь действительно кружится. А еще зверски болит. А еще… Стоп – стоп, господа, неужели мадам Шульженко за… мгм, замолчала, в общем? Ну да, точно, я слышу странные звуки, но это, слава богу, не песни. И патефон убрался из моей головы, удрученно волоча за собой запиленную пластинку. И, похоже, я вспомнила, как управлять этой грудой плохо подогнанных частей, именуемых Анной Лощининой. Вот, уши уже транслируют пойманные звуки, правда, мозг отказывается идентифицировать услышанное. Больше всего это похоже на стрекот цикад, перемешанный с шумом прибоя. Но, учитывая то обстоятельство, что в декабрьской Москве с цикадами неважно дела обстоят, вывод напрашивается один: патефон запилил не только пластинку, но и мои мозги. Хотя… Ура, я все поняла! Я нахожусь в магазине экзотических животных и насекомых, и в этом магазине неисправен сливной бачок унитаза, вот вам и шум прибоя! Ну что, разве я не умница, а? Работают мозги, работают, родненькие! Так, теперь нужно вспомнить, где панель управления зрением. Надо же осмотреться, оценить ситуацию с помощью своего могучего интеллекта. О, вот кнопка открытия век. Нажимаем. Роллеты двинулись с жутким скрипом. Так, четкость изображения так себе. Покрутим колесико настройки, фокусируем – та-там! Готово!

Ну и что это грязновато-белое перед глазами? Что-что – потолок. Какой-то в этом магазине потолок убогий, весь в трещинах, в углу паутина, в центре которой удобно устроился владелец этого гамака.

Максимально сконцентрировавшись, я заставила шевелиться всю кучу деталей. Возмущенно вопя, куча подчинилась, хотя некоторые мерзавцы вместо того чтобы облегчить участь хозяйки, бросились строчить жалобы в профсоюз органов тела. Ну и черт с ними, обойдусь как-нибудь.

Всего каких-то пять минут титанических усилий – и вот я уже сижу! Правда, голова по-прежнему кружится, да и с фокусировкой беда – в глазах все двоится. Я зажмурилась и потрясла головой. Честное слово, больше никогда не буду стучать по своему старенькому телевизору кулаком! Это, оказывается, зверски больно! Помогает, конечно, вижу теперь нормально, но метод все же варварский.