– Воняет! – поправил Даунинг.

– У каждого есть свои маленькие недостатки. Что у тебя?

– Агент Вендиго отзвонился нашему человеку по срочному коду, – горделиво объявил Джек. – Он выполнил задание и готов передать ценные сведения.

– Ага! – оживился Келли. – Очень хорошо! Просто замечательно. Готов, значит, передать… А как?

– У меня идея, шеф, – бодро выдал Даунинг. – Я сам выеду на Украину за информацией!

– Дже-ек… – протянул Дэвид, укоризненно качая головой. – Я понимаю, что засиделся ты, что в поле потянуло, но как ты это себе представляешь? А, инициативный tovarisch?

– Я оказал большую услугу одному советскому товарищу, и он разрешил мне попользоваться его гаражом и машиной, – небрежно изложил свой план Джек Даунинг. – На ней я доеду до Киева, до еще одного «подпольного» гаража. Там пересяду на «Москвич» и уже на нем доберусь до Первомайска. Если не нарушать правил движения, я не заинтересую ГАИ и не засвечусь по дороге.

– Возможно, – со скепсисом откликнулся Келли. – Но твое отсутствие в Москве быстро заметят – и сделают выводы.

Джек победительно улыбнулся.

– Не заметят! Оуэн, заходи!

Дверь неуверенно приоткрылась, пропуская в кабинет… копию Джека Даунинга. Тот же блейзер, джинсы и то же лицо – грубоватое, словно рубленное топором, и скуластое – чувствовалась толика индейской крови.

– Ну как? – спросил Джек, наслаждаясь произведенным эффектом. – Представься, Оуэн.

– Оуэн Чэнси, сэр! – подтянулся посетитель. – Сержант морской пехоты, сэр!

– От-тлично… – выговорил Дэвид, вскакивая. Подходя то к Чэнси, то к Даунингу, он всматривался в каждого, качал головой и хмыкал. – Да вы как близняшки, ребята! Здорово!

– Я его сразу приметил, – похвастался Даунинг, – как только прибыла смена, а теперь вот пригодилось. Оуэн сможет показываться на всех приемах – поулыбается, покрутится и домой. Грим ему нужен по минимуму, поэтому никто ничего не заметит. А я не собираюсь долго задерживаться. Как говорят наши русские друзья – только туда и обратно!

– Ладно, Джек! – рассмеялся Дэвид. – Будем считать, что ты меня уговорил!

Тем же вечером черный «Линкольн» покинул посольство. Покатил, не слишком разгоняясь, по Садовому кольцу. Оуэн Чэнси в образе Даунинга поглядывал в окно, демонстрируя КГБ скучающее лицо гражданского помощника военного атташе, а сам Джек стоял на четвереньках, полулежа на заднем сиденье.

Прицепившуюся «дублерку» водитель «Линкольна» как будто не замечал – ехал спокойно, не превышая скорость, и только сворачивая к Сокольникам, сказал громко:

– Мистер Даунинг, приготовьтесь!

– Всегда готов! – глухо ответил Джек из-под наброшенной куртки.

Лимузин внезапно газанул и, легонько повизгивая тормозами, свернул к парку.

– Пора!

Даунинг выскочил из притормозившего автомобиля и даже не поскользнулся. Мигом перепрыгнул низенькие кустики, затаился за деревом, бурно дыша. Давненько он не бегал…

«Дублерку» слегка занесло на повороте, но шофер справился и пригасил скорость – «Линкольн» впереди вовсе не уходил от преследования, а спокойно катился, припадая к запорошенному асфальту черным лакированным корпусом. Вскоре обе машины умчались, и вернулась тишина.

К вечеру похолодало, ветер шумел, путаясь в ветвях, и даже не верилось, что ты находишься посреди огромного, опасного города.

Джек захихикал, застонал, затрясся, давясь от смеха. Он захлебывался, кашлял, стуча себя кулаком по груди, и снова хохотал, слабея, поджимая ноги, едва не падая, пока вовсе не обессилел.

– Это нервное… – пробормотал Даунинг, издавая последние истерические смешки, и натянул на голову лыжную шапочку, купленную намедни в местных «Спорттоварах». На нем вообще не было ничего с этикеткой «Made in USA», кроме советского паспорта, изготовленного умельцами ЦРУ.

Джек шел и улыбался. Удалось! Он чувствовал себя мустангом, долгое время проторчавшим в конюшне. И стойло теплое, и корма в достатке, а ему невмоготу стоять! Скачки хочется, бешеного бега, такого, что копыта едва касаются земли и ты летишь над прерией, ликуя, пьянея от простора и воли!

– Вырвался! – хихикнул Даунинг.

Выйдя на Русаковскую, он спустился в метро на станции «Сокольники», блаженствуя, что стал невидимкой, одним из людишек-букашек, копошащихся в московском муравейнике. Он пропал, растворился в толпе, как осенний лист слетает на аллею – и будто исчезает, сливаясь с опадом.

Джека распирал интерес и любопытство – снаружи, через стекло машины или на каком-нибудь официальном мероприятии, невозможно увидеть течение обычной жизни. Она начинается за порогом посольства, вне обычных сборищ дипломатов и шпионов, в которых «гражданскому помощнику военного атташе» приходится вращаться. И вот он прорвал начертанный магический круг!

Москвичи и гости столицы толклись вокруг, неприятно поражая Даунинга. Они совсем не походили на голливудский стереотип – узколобых советских варваров. Никакой злобы, подозрительности, страха не наблюдалось вообще – русские дремали, покачиваясь на диванах вагона метро, увлеченно читали и торопливо прятали книги в портфели или сумочки, когда поезд с воем выныривал из туннеля к нужной им станции. Молоденькие студентки щебетали, беспричинно смеясь и стреляя глазками, пара высоченных баскетболистов с огромными сумками лениво перебрасывалась мнениями о последней игре «Жальгириса», мужчины постарше говорили о работе, о женщинах, о рыбалке и хоккее или о новой космологической теории – Джек и такое уловил краем уха.

Вот молодой парень бережно занес в вагон букет белых калл, обернутых газетой, чтобы морозец не побил цветы. Женщина лет сорока озабоченно пересчитывает мелочь в кошельке, шевеля губами. А на станции «Проспект Маркса» какому-то деду стало плохо, и он присел на скамью у сдвоенной граненой колонны. К нему тут же подошли, кто-то вызвался сбегать за врачом, невозмутимая бабуся достала валидол… Хоть плакат с них рисуй: «Человек человеку – друг, товарищ и брат!»

Выйдя на «Фрунзенской», Джек изрядно поплутал, но все-таки выбрался к нужному гаражному кооперативу. Достав из кармана тяжелый ключ, открыл бокс и шагнул вовнутрь, притягивая за собою толстую дверь.

Ширкнул засов. Лишь теперь Даунинг включил свет – неяркую лампочку под потолком. В гараже было тепло, вдоль стен тянулись верстаки и полки, забитые автохламом да банками с соленьями, а над смотровой ямой покоилась старенькая «Волга» «ГАЗ-21».

Похлопав машину по гулкой крыше, Джек бочком обошел ее, выходя к узкой лежанке, застланной толстой стопой шерстяных одеял. Рядом, на манер спинки дивана, тянулись ребристые батареи отопления – они ощутимо грели, изредка пощелкивая, словно по трубам проносились маленькие железные шарики.

– Утро вечера мудренее, – старательно выговорил Даунинг русскую присказку.

Ехать на ночь опасно – машин мало, среди них сложно затеряться, а вызывать подозрения у тутошних гаишников не хотелось категорически. Лучше завтра с утра.