Крестьяне Московской Руси, превращаясь в крепостных, по юридическим нормам того времени должны были взять у помещика ссуду. Расписка в ее получении служила правовым основанием для превращения крестьянина в зависимого, крепостного. Что-то подобное происходит со странами «третьего мира» в эпоху неолиберализма – кредиты, предоставленные этим странам в конце 70-х – начале 80-х, послужили не развитию их национальных экономик, а окончательному превращению в зависимую «периферию» мирового капитализма.

Напомним, что первые кредиты были взяты на условиях, казавшихся очень выгодными – в странах метрополии бушевала инфляция, а процент был низким, потому что экономика «центра» стагнировала и вложить капитал прибыльно было сложно. Но затем, когда экономика империализма была выведена из штопора тэтчеровско-рейгановскими методами, правительства «третьего мира» увидели кроме бесплатного сыра еще и мышеловку.

Теперь новые кредиты, уже на совсем невыгодных условиях, были нужны для «обслуживания» прошлого долга. Задолженность росла со скоростью снежного кома, превращая многие ранее «развивающиеся» страны практически в банкротов, работающих почти исключительно на то, чтобы отдавать процент по долгу. С 1970 года задолженность стран «третьего мира» увеличилась почти в 35 раз, достигнув к 2002 году $2,5 триллиона. При этом по обслуживанию долга страны «третьего мира» уже заплатили $4 миллиарда, $2,7 миллиарда из которых за последние 10 лет[98]. Эти выплаты в 55 раз превышают сумму задолженности в 1970 году.

«Помощь» империалистических стран за то же время составила около $1 триллиона, в 4 раза меньше, чем то, что тратилось на обслуживание долга, деньги эти шли на заказы все тем же ТНК стран «центра», таким образом, часто просто перекладывались из одного кармана в другой транснациональным капиталом.

Задолженность стран «третьего мира». 1970–2000 годы[99]

После Первой мировой войны репарации с проигравшей Германии составляли 7 % от ее экспорта, при этом большинство экономистов того времени считали, что это слишком много и не следует в связи с этим надеяться на стабилизацию немецкой экономики в короткие сроки. Если передовая в технологическом и инфраструктурном плане Германия долго не могла справиться с обслуживанием такого долга, то как могут справиться экономики стран «третьего мира» со средним показателем – 18 %? Есть страны, например, Танзания, которые вынуждены тратить на обслуживание долга 60 % экспортных поступлений[100].

Как распределяется долг между странами и группами стран? Тяжелее всего бремя долга для стран Африки и Латинской Америки. В Африке долг в 2000 году составлял $370 на каждого жителя континента. Если учесть, что Африка – единственный регион мира, где в 1990–2000-е годы рост ВВП на душу населения был отрицательным (-0,2 % в год), то становится понятным, что отдать этот долг Африка не сможет никогда. В связи с этим вовсе не актом альтруизма выглядит списание долга развитыми странами. В Латинской Америке обслуживание долга в среднем отнимает 50 % экспортных поступлений.

В 2001 году по долгам было выплачено около $1 миллиарда. Из них 57 % выплатили 8 стран: Бразилия ($137 млн.), Китай ($107 млн.), Таиланд ($69 млн.), Мексика и Индонезия (по $66 млн.), Турция ($59 млн.), Россия и Индия (по $58 млн.). Еще 29 % выплатили следующие 14 стран: Южная Корея, Аргентина, Венгрия, Филиппины, Польша, Колумбия, Южная Африка, Алжир, Малайзия, Казахстан, Чили, Пакистан, Украина, Чехия (каждая из них заплатила свыше $10 млн.).

Большинство из стран этого списка принадлежит либо к «новым индустриальным странам», либо к странам бывшего социалистического лагеря. Очевидно, что это страны с довольно развитой экономикой, тем не менее, именно они подвергаются наибольшей эксплуатации через систему долговой зависимости. Таким образом, внешний долг становится еще одним каналом перекачки прибавочной стоимости, созданной наемными работниками этих стран в страны империалистического «центра». Из всех перечисленных стран только Россия[101]смогла создать собственный центр концентрации капитала и стать империалистической страной, пусть и второго сорта. Остальные, включая Южную Корею, пока далеки от этого.

Наглядным примером удушения международными финансовыми институтами национальной экономики является Аргентина. Эта некогда самая развитая страна Латинской Америки довольно эффективно проводила импортозамещающую индустриализацию. Но к 1989 году правительство Аргентины оказалась неплатежеспособным по долгосрочным долговым обязательствам еще 70-х годов. Тогда оно обратилось в МВФ за помощью. Рецепты экспертов этой структуры привели к тому, что экономика страны была разрушена, а Аргентина постепенно превращалась из индустриальной страны в аграрную. Тем не менее, долг не сократился, а, наоборот, вырос с $49 миллиардов в 1989 году до $148 миллиардов в 1999-м. Не лишним будет заметить, что выплаты по долгу почти в три раза превысили первоначальную сумму. Рецепты МВФ привели к параличу экономики в 2001 году, когда в восстании против неолиберализма приняли участие не только «низы», но и разоренный «средний класс», до этого десятилетиями поддерживавший правящие режимы.

Но современный капитализм живет в долг не только на своей периферии, хотя задолженность «третьего мира» это львиная доля мирового долга. Внутренний долг отдельных лиц и компаний рос в США начиная с 1990 года со скоростью 6 % и 7 % соответственно.

Также весь период неолиберальной глобализации росла и государственная задолженность империалистических стран.

Соотношение государственного долга стран империалистического центра к ВВП (в %)[102]

Таким образом, несмотря на то что экономическая политика направлена на сокращение государственных расходов, неолиберальная система приводит к непрерывному росту задолженности. Для стран «третьего мира» эта задолженность приводит к прямо катастрофическим последствиями, но и в странах метрополии, как видно из вышеприведенных данных, задолженность представляет все большую угрозу – буржуазия ни одной из этих стран не хочет повторить судьбу Аргентины. Наиболее близка к этому оказывается Япония, чье правительство, стремясь спасти национальную промышленность от краха, вкачало начиная с 1995 года более $1 триллиона в свою экономику для поддержания падающей экономической активности.