Было вручено: архонтиссе в золотой, украшенной драгоценными камнями чаше[98] 500 милиарисиев, 6 ее женщинам по 20 милиарисиев и 18 ее прислужницам — по 8 милиариеиев".

Сегодня, живо представляя себе пышность комплекса императорских дворцов в Константинополе, к тому времени строившегося и украшавшегося более 700 лет, можно сказать, что летописная княгиня Ольга напрасно обижалась, что Константин Багрянородный долго продержал её в гавани столицы. Именно основательное знакомство с достопримечательностями Царьграда — в то время самого богатого и могущественного города мира — помогло княгине подготовиться к невероятной роскоши императорских дворцов и торжественности проводимых там церемоний. Не стоит забывать, что Константинополь был столицей не завоёванной варварами Восточной Римской империи и воплотил в себе высшие достижения античной культуры. Столетия дикости и упадка, обрушившиеся на Европу и Северную Африку в результате гибели Западной Римской империи, для Константинополя были веками культурного и экономического созидания.

Не только на Руси — нигде в мире Ольга не могла видеть ни таких могучих крепостных стен длиной более 5,5 км, с 96 башнями (считая только по внешнему обводу), ни огромного, целиком каменного города с мощёными улицами и тротуарами, с мастерскими, производящими все мыслимые товары в объёмах, превышающих в день производство иных городов и стран в год. Высококачественная посуда, несравненно украшенное оружие, узорчатые шелка, ярко окрашенная шерсть и новомодный хлопок, представленные тут в мелкой лавочке, могли составить предмет гордости какого-нибудь кичащегося своими богатствами северного правителя. Дворцы патрициев, дома промышленников и купцов далеко превосходили размерами и роскошью всё, что могли себе позволить варварские короли.

Величие храмов, своды которых, выше самых высоких деревьев, уходили в самые небеса, потрясало приезжих до глубины души. Никакие рассказы путешественников, которые конечно же слушала Ольга, не могли подготовить её к масштабу собора Святой Софии, занимавшего место целого города на Руси. А дворцовый комплекс, много столетий возводившийся и украшавшийся императорами Восточной Римской империи (название Византия, как известно, придумали историки), был не только больше городов тогдашней Европы — ему не было даже близких аналогов по фантастической красоте убранства.

Знакомство приезжих с чудесами Константинополя планировалось византийцами специально, в том числе и для руси. В заключение статьи о русско-византийском договоре 911 г. "Повесть временных лет" сообщает, что император, почтив русских послов дарами, "приставил к ним мужей своих показать им церковную красоту и палаты златые, и в них собранные богатства, золото, и шелка, и драгоценные камни, и Страсти Господни: венец, и гвозди (которыми Христос был прибит к кресту. — А.Б.), и хламиду багряную, и мощи святых, приучая их к вере своей и показывая им истинную веру; и так отпустил их в землю свою с честью великой". По словам Никона Великого, именно величием храмов и несказанной красотой греческого богослужения объясняли своё предпочтение православию посланцы великого князя Владимира, которых в 987 г. аналогично принимали императоры Василий и Константин, просившие самого патриарха показать росам торжественную службу.

Вместе с Ольгой к красотам Царьграда приобщалась уникально представительная делегация русов. В 911 г. посольство "от рода русского" в Царьграде состояло всего из 14 человек (как указано в договоре). В договоре 944 г. делегация росов в Константинополе состоит уже из 54 человек. Это 26 послов "от рода русского", в т. ч. 4 посла от князя Игоря, по одному — от его сына Святослава, от Ольги, от Володислава, Предславы и жены Улебовы — словом, "от всех князей", а остальные, видимо, "от всех людей Русской земли". К ним присоединяются 27 купцов и 1 бирич (глашатай), также участвовавшие в заключении договора. Ольга привезла с собой вдвое больше людей от всех князей, городов и купцов нового государства. Посольство княгини было для Руси беспрецедентно представительным: 105 человек!

Однако эти 105 участников русского посольства (считая с Ольгой) просто затерялись в огромном дворце Магнавра, где чиновников, гвардейцев и слуг хватило бы на целую северную армию. Княгине пришлось одной, сопровождаемой лишь вереницей своих дам (6 архонтисс и 18 прислужниц), войти в необозримый зал приёмов, в то время как остальное посольство Руси толпилось у занавесей, отделяющих зал от вестибюля, через который они пришли.

Величественная архитектура, обилие золота и драгоценностей, яркие краски и утончённые орнаменты (коих у варваров тогда не было)[99] не исчерпывали арсенал ромейских средств воздействия на посетителей дворца. Посреди огромного парадного зала, где торжественно оглашались её имя и титул, а она выслушивала вежливые вопросы логофета дрома и давала на каждый столь же вежливый ответ, инженерами была прекрасно налажена акустика, делавшая каждое правильно произнесённое слово особо торжественным. Надо полагать, Ольга была подготовлена к этим акустическим эффектам, посещая при подготовке к крещению торжественные службы в соборе Святой Софии.

Из зала Ольгу с дамами (отправив куда-то отдельно мужей русского посольства) повели через оранжерею с экзотическими растениями и ещё несколько парадных залов поменьше первого (в одном стояла, переливаясь драгоценностями и эмалями, большая императорская корона). Затем через вестибюль изысканного дворца Дафна княгиню привели на отдых в античный портик Августия. Отдых подразумевал омовение, удобные кресла и кушетки, прохладительные напитки, фрукты и сладости.

После отдыха княгиню с её дамами проводили через колоссальный Ипподром, предназначенный для соревнований колесниц, в зал недалеко от тронного. Оттуда она, после обязательного ожидания, вступила в зал Юстиниана, где на большом троне восседала императрица Елена, а в золотом кресле рядом — её юная невестка императрица Феофано, обе в окружении пышно разодетых чиновных дам. Византийские придворные наряды в то время превосходили роскошью и изяществом всё, что только могли вообразить себе женщины Западной, Центральной, Восточной и Северной Европы.

Недаром уже с IX в. сначала франки и италийцы, а позже все представители господствующего военного сословия Европы копировали именно византийскую моду, решительно отказавшись от племенных и национальных костюмов и украшений. В X–XIII вв. картина была буквально подобна тому, как в начале XIX в. весь господствующий слой Европы копировал французский стиль ампир, только место Парижа занимал придворный Царьград.

Но и тронного зала, и нарядов организаторам приёма было мало. Впечатление непередаваемого величия императорской семьи усиливали серебряные органы, ничего подобного звуку которых Ольга раньше слушать не могла. Звук, умноженный акустикой тронного зала, шёл буквально ниоткуда — ведь органы стояли позади трона за занавесями. Ольга с сопровождающими её дамами сумела не умереть от зависти к императрицам и их первым дамам — светочам византийской моды. Но, после того как княгиня протокольно поговорила с императрицей Еленой через главного евнуха, ей явно требовалось присесть.