Сергею повезло: после нескольких ударов сапогом по голове его лицо залило кровью, поэтому он походил на смертельно избитого. Белогвардейцы отпинали его не настолько сильно, чтобы отбить внутренности. Пострадало все, но ничего – слишком серьезно. Сильно повреждено было только колено: распухшее, синее, оно стреляло острой болью при каждом шаге. Сергей хромал и свой деревянный меч таскал уже вынужденно.

Где-то на второй день к Сергею пришел товарищ Поводень. С целью допросить пострадавшего. Оказалось, что функции борьбы с контрреволюционным элементом в селе лежали на волисполкоме и лично на его председателе. До участковых здесь не додумались…

Председатель выслушал тихий рассказ Сергея – он представил все так, как будто они с Никитичем случайно напоролись на пробиравшихся по лесу вооруженных и абсолютно незнакомых им людей. Зато описал их, особенно Хриплого, четко и подробно.

– Господин капитан, говоришь? – Павел задумался. Сергей недавно узнал от Алены, что председатель – его ровесник. Ну то есть ему тоже двадцать пять лет. А серьезный, как будто ему лет сорок…

– Понятно… Люди капитана Ждана. Отродье бялогвардейское, все яму не уняться.

– Кто он такой? – прошептал Сергей. Бывает информация, которая оказывается жизненно важной.

– Приходила на него из гэпэу ориентировка. Собрал банду в Эстонии и шастает через границу. Капитан Ждан Тимофей Иванович, бывший командир второго ударного батальона Северо-Западной армии…

Господин капитан – надо понимать, Командир – был человеком, искренне ненавидящим большевиков. По крайней мере, после того как в 1920 году в Эстонии была расформирована армия белогвардейцев, он, даже оттрубив на лесоповале несколько лет, по-прежнему остался в благодарной Эстонии и, судя по ориентировке, начал работать на эстонскую разведку, лишь бы иметь возможность переходить через границу и всячески портить жизнь большевикам.

Хотя большая часть товарищей капитана либо перебралась в более европейские страны, где они работали кем придется, либо, отдав дань лихим набегам, соратники ушли туда же с целью создать нечто более организованное, чем кучки разрозненных групп. Хотя насчет кучек товарищ председатель приуменьшил…

Если, насколько Сергей знал, в нашем прошлом белогвардейцы утихомирились сразу после окончания войны, то здесь можно было подумать, что война продолжается по-прежнему…

Банды от десяти – пятнадцати до нескольких сотен человек постоянно переходили границы Финляндии, Латвии, Эстонии. Убивали председателей, коммунистов, ну или кто под руку подвернется, жгли дома. Были даже попытки захвата сел и деревень, иногда небезуспешные.

В 1921 году банды захватили несколько сел в Карелии и попытались поднять восстание.

В Псковской губернии банда некоего Сергученко ухитрилась захватить и разрушить железнодорожную станцию.

О таких милых развлечениях, как обстрелы погранотрядов и убийства пограничников, Павел даже не стал рассказывать.

Да… Весело здесь живут большевики. Тут и задумаешься об ответном терроре…

В среду Сергея посетили представители загадочного гэпэу. Молодой парень (почему здесь вся молодежь занята чем-то интересным) в таких же забавных штанах-галифе, как у председателя, только синего цвета, внимательно выслушал Сергея, записал все, что тот сумел вспомнить больной головой. Неопределенно хмыкнул, когда Сергей сказал, что напавшие были ему незнакомы, упомянул капитана Ждана, но в подробности вдаваться не стал. Сергей обратил внимание, что погон у товарища не было, а вместо них краснели петлицы с неразборчивыми значками.

Таинственная организация называлась ОГПУ – Объединенное государственное политическое управление при Совнаркоме СССР и была преемником ЧК в плане борьбы с контрреволюцией. То есть почему-то именно ОГПУ, а не НКВД здесь было главным борцом с врагами народа. Хотя, кажется, об этой организации упоминалось на уроках истории. Да, пожалуй, как о кровавых палачах Сталина…

Руководил кровавыми палачами Дзержинский. То есть цепочка Дзержинский – Менжинский – Ягода – Ежов – Берия по крайней мере в этом плане не прерывалась. Интересно, как у Дзержинского хватало сил на все: и на министерство промышленности, Совнархоз, да и на беспризорников, и на ОГПУ?

Все подробности об ОГПУ Сергей услышал от Данилы, когда был отпущен Аленой на прогулку по Загоркам.

С Данилой получилось несколько забавно: Сергей помнил, что ему необходимо в местную библиотеку, но напрочь забыл зачем.

Поэтому, когда Сергей, припадая на ногу, постукивая палкой, на которую опирался, вошел в читальню, его разговор с Данилой начался так:

– Привет, Данила. Я хочу у тебя кое-что узнать…

Все. На этом разговор застрял. Сергей замер в дверях, пытаясь пострадавшей головой вспомнить, а зачем он, собственно, пришел в библиотеку. Что-то узнать… Вот только… что?

Молчание затягивалось.

Данила окинул взглядом лицо Сергея в желто-зеленых разводах сходящих синяков, палку, в которую он вцепился, покалеченную ногу…

– С казацками встретился?

– Ага. – Сергей присел на лавку.

– Повязло.

– Ага.

Согласен, повезло. По крайней мере на обеих ногах ушел…

– Казацки, они такие. Крястьян за людей ня сцитают. А уж большавиков… Они тябя за большавика приняли?

– Да. За агента.

– Ну тогда тябе оцень повязло. Торопились, цто ли?

– Не знаю…

Хриплый со товарищи просто торопились. Никитич, придя в один из дней постельного режима, рассказал Сергею, что произошло.

Хриплый был послан господином капитаном Жданом к Андрюхе. Тот являлся у белогвардейцев проводником через границу, знающим тайные тропы. Какое-то задание было у Хриплого, что-то тот собирался сделать. Пришел он к проводнику, и все задание тут же накрылось. Андрюха лежал дома и стонал так, что куры во дворе начинали кудахтать. Увидев появившихся на пороге белогвардейцев, проводник взвыл и заорал, что он не способен никуда идти, потому что подлый сяктант, которого он, Андрюха, давно подозревает в шпионаже, на днях поймал его на дороге в Загорки, когда он, совершенно никого не трогая, спокойно шел по своим делам. Пользуясь отсутствием свидетелей, сектант – агент ГПУ избил Андрюху до полусмерти, отобрал у него наган и сломал руку в двух местах.

В доказательство своих слов Андрюха предъявил перебинтованную руку. Когда раздосадованные беляки собрались идти к пасечнику на разборки, Андрюха заложил Сергея с Никитичем, сказав, что они отправились в липовую рощу. Будь это где-нибудь еще, Хриплый не стал бы утруждаться, но фортуна в тот день была не на стороне Сергея: липы росли почти по пути к границе, и Хриплому пришлось сделать совсем небольшой крюк, чтобы поймать его.

Убивать капитан категорически запретил. Не из-за гуманизма, просто Загорки и окрестные села были напичканы контрабандистами, имевшими связи и среди пограничников, и среди ОГПУ, и в самой Эстонии, поэтому ссориться с ними резона не было никакого. Только поэтому Сергей остался жив. А может, потому, что застрелить его было неинтересно. Совсем другое дело – попинать ногами…