Самое логичное объяснение, которое может возникнуть в этой ситуации, заключается в том, что зафиксированное увеличение благосостояния не связано с увеличением производительности капитала, и данные, по всей видимости, подтверждают эту версию. Основная часть прироста богатства произошла благодаря увеличению стоимости недвижимости. До финансового кризиса 2008 года во многих странах имели место пузыри недвижимости, и даже сегодня цены на жилье не до конца скорректированы. Рост стоимости недвижимости может порождать среди богатых людей конкуренцию за «позиционные» товары, такие как, например, особняк где-нибудь на побережье или квартира на Пятой авеню в Нью-Йорке.

В некоторых случаях увеличение измеряемого финансового благосостояния является не более чем сдвигом от неизмеренного благосостояния к измеренному, который в действительности может отражать ухудшение экономических показателей. В условиях, когда усиливается власть монополий или компании (например, банки) изобретают новые методы эксплуатации рядовых потребителей, это проявляется сначала как увеличение прибыли, а затем, после капитализации, как увеличение финансового благосостояния.

Когда подобное происходит, страдает общественное благополучие и снижается экономическая эффективность, даже если по официальным данным будет зафиксирован рост благосостояния. Мы просто не учитываем снижение стоимости человеческого капитала, которое ведет к снижению уровня благосостояния рабочих.

Более того, если банкам, используя свое политическое влияние, удается переложить бремя издержек на плечи общества и присвоить себе прибыль, полученную обманным путем, измеренное благосостояние финансового сектора также увеличится. А сокращение благосостояния налогоплательщиков мы просто не будем учитывать. Подобным же образом, если крупным компаниям удается склонить государство к приобретению их продукта по завышенной цене (в чем отлично преуспели, например, фармацевтические компании) или получить доступ к общественным ресурсам по цене ниже рыночной (как это сделали горнодобывающие компании), измеренное финансовое благосостояние снова увеличится, чего не скажешь о благосостоянии обычных граждан.

Все то, что мы наблюдали и наблюдаем – стагнация зарплат и растущее неравенство даже при увеличении благосостояния, – является демонстрацией не нормальной рыночной экономики, а того, что я называю эрзац-капитализмом. Проблема заключается не в самих рынках, а в политической системе, которая не смогла обеспечить условия для нормальной рыночной конкуренции и вместо этого установила правила, способствующие искажению рыночной системы и позволяющие корпорациям и богатым людям эксплуатировать все остальное общество.

Рынки существуют не в безвоздушном пространстве. Должны быть четкие правила игры, определение которых является важной частью политического процесса. Высокий уровень экономического неравенства в США и странах, которые решили перенять их экономическую модель, привел и к политическому неравенству. В подобных системах возможности для экономического развития также не равны, из-за чего сохраняется низкий уровень социальной мобильности.

Таким образом, предсказанные Пикетти еще более высокие уровни неравенства не являются непреложным законом экономики. Простые изменения в законодательстве – увеличение налогов на прирост капитала и наследство, увеличение государственных расходов для расширения доступа к образованию, ужесточение антимонопольных законов, реформа корпоративного управления, ограничивающая размер зарплат и вознаграждений топ-менеджеров и меры финансового регулирования, которые помешают банкам эксплуатировать общество, – позволят существенно сократить уровень неравенства благосостояния и возможностей.

Если мы установим адекватные правила игры, у нас будут все шансы восстановить быстрый экономический рост, который распространится на общество в целом, как это было в середине XX века, когда преобладал средний класс. Главный вопрос, который стоит перед нами сегодня, касается не капитализма в XXI веке, а демократии в XXI веке.

[52]

Американцы, наконец, начали осознавать масштабы неравенства в распределении доходов и благосостояния, которое характеризует наше общество. Укрепить это осознание отчасти помогла недавно вышедшая книга французского экономиста Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке», которая, на удивление, стала бестселлером года. Пикетти собрал огромное количество свидетельств, доказывающих обострение проблемы экономического неравенства, увеличение наследуемого благосостояния и возникновение новой плутократии за последние сорок лет. И хотя Пикетти довольно точен в своих оценках серьезности проблемы, он не совсем прав в определении ее причины и, соответственно, методах ее устранения. Если после прочтения его книги американцы извлекут неправильный урок, мы упустим шанс изменить систему так, чтобы урегулировать проблему неравенства.

Если говорить коротко, Пикетти утверждает, что неравенство является естественным следствием капитализма. С его точки зрения, продолжительный период всеобщего процветания, который имел место в середине XX века, был исторической аномалией, в то время как неравенство Позолоченного века и нашего с вами времени – это как раз норма. Ту систему, которая существует сейчас в Америке, можно описать как эрзац-капитализм, разработанный целенаправленно для того, чтобы плодить и усугублять неравенство. Это стало особенно очевидно в период финансового кризиса, когда мы перекладывали бремя убытков на плечи общества, позволяли банкам присвоить себе всю прибыль и проявляли невиданную щедрость по отношению к преступникам, но не делали ничего, чтобы помочь пострадавшим, лишившимся своих домов и работы.

Безусловно, не бывает капитализма в чистом виде. У нас всегда была экономика смешанного типа, зависящая от государства в плане инвестиций в образование, развитие технологий и инфраструктуру. Технологии и биотехнологии самые инновационные и успешные индустрии американской экономики, во многом опираются на исследования, спонсируемые государством. Исправно функционирующая экономика предполагает баланс между государственным и частным сектором и нуждается в государственных инвестициях и качественной системе социальной защиты. Для этого и нужно налогообложение.

Грамотно разработанная налоговая система может сделать гораздо больше, чем просто пополнить казну. Она может использоваться для того, чтобы повысить экономическую эффективность и сократить масштабы неравенства. Наша действующая система налогообложения делает как раз обратное. Озвученная Пикетти идея бороться с неравенством посредством введения глобального налога на большое состояние, скорее всего, никогда не будет принята властями, кто бы что ни думал о ее достоинствах. Но существуют меры, которые Соединенные Штаты – лидеры среди развитых стран по вопиющим размерам неравенства – могут принять, не оглядываясь на остальной мир. Разумная реформа нашего внутреннего налогового кодекса позволила бы собрать средства, улучшить экономические показатели и взяться за устранение наших самых серьезных проблем – не только неравенства и безработицы, но и надвигающейся экологической катастрофы.