— По протяженности он примерно равен старому Шелковому пути. Только товары повезут преимущественно по воде. Отчего они будут дешевле вьючной транспортировки. И он в несколько раз короче того пути, по которому плавают голландские и английские купцы, заходящие в южные порты вашей державы. Кроме того, там, на юге Африки есть мыс Доброй надежды — очень опасное место, где гибнет много кораблей…

— Новый Шелковый путь?

— Его можно и так назвать, — охотно согласился Василий Васильевич. — Хотя в былые годы он назывался путем из-варяг-в-персы. Но это условность. Название — это просто название. Важно то, что он принесет великую пользу и моей державе, и вашей…

Шах явно не был всем этим заинтересован. Иногда даже откровенно зевал. Но слушал, хоть и с каким-то потерянным, пустым взглядом.

Но он был на приеме не один.

— Ваш государь понимаете, что если наш великий шахиншах согласится с вашим предложением, то вашим людям, что станут трудится в наших землях, нужно будет либо принять ислам, либо платить джизью? — спросил Мухаммад Бакир Маджлиси шейх аль-ислам города Исфахан и один из самых влиятельных богословов Ирана тех лет.

— Мой государь считает, что применение налога на веру должно быть обоюдным, ибо иное не справедливо. Ведь ваша вера в праведность своего учения также крепка, как и наша, относительно уже нашего учения. Но какой смысл вводить друг другу такие налоги? Сие есть пустым бренчаниям монетами. И разумнее было бы взаимно признать интересы друг друга без этих условностей.

Мухаммад нахмурился.

Чуть помедлив, он хотел уже что-то резкое сказать, но, заметив знак, поданный человеком Марьям Бегун, его остановил шахиншах.

— В этих словах есть смысл, — заметил Хусейн. — Хотя нам их сложно будет принять.

— Сейчас в Европе собирается новая коалиция против османов. Ее собирает Россия. — произнес Голицын. — После чего махнул рукой и на подставку повесили новую карту. На которой он стал рассказывать и показывать, что к чему.

А потом добавил, что эта коалиция очень подходящий момент для возвращения Ираном своих старых владений в Междуречье. Включая Вавилон[32].

— Я не хочу войны! — излишне резко произнес Хусейн.

Однако у Мухаммада эти слова Голицына вызвали прямо противоположную реакцию. Он очень оживился. Являя сильную заинтересованность. Да и человек Марьям Бегум пытался подать знаки, чтобы шах не шалил.

Но что было сделано, то что сделано.

Хусейн прямо отказался воевать и даже свернул прием, раздраженный словами послов. Однако уже вечером к ним прибыли доверенные люди нескольких ключевых фигур. Включая шейх аль-ислама Исфахана. И продолжили переговоры в уже приватном формате.

Они не уверены, что шах согласится воевать. Хотя в Исфахане отлично знали о плачевном положении осман. И хотели бы принять участие, но…

В любом случае — переговоры продолжались. И уже через неделю Голицына вновь пригласили к шаху, который к тому времени не только отошел от своего раздражения, но и был правильно накручен Марьям Бегун. Не достаточно для того, чтобы вступить в войну, но подходяще, чтобы о ней говорить. Так или иначе дело шло. Тем более, что Василий Васильевич охотно раздавал подарки влиятельным персонам при дворе и соблюдал, пусть и не во всех тонкостях, но в целом, принятый здесь этикет. Стараясь не совершать грубых ошибок…

* * *

Тем временем на востоке Черного моря разворачивались во всю ширину и толщину капитан Ред и другие пираты Крюйса. За взятие Керчи Петр щедры осыпал участников званиями, наградами и почестями. В частности, произведя Крюйса в полного адмирала.

Более того, он по совету сына, стал через Крюйса и Реда пытаться приглашать на службу матерых пиратов. Предлагая им титул и легализацию, в случае, если они прибудут к нему на службу, желательно со своими кораблями и экипажами. Причем легализовать он предлагал не только их лично, но и честно награбленное.

Дело шло туговато.

Все-таки пираты не самые доверчивые люди. Однако к навигации 1700 года под руку Крюйса пришло еще два капитана нужного профиля. Так что уже летом на востоке Черного моря оперировало три капера. Матерых капера. Да еще и в крайне благоприятных условиях.

Дело все в том, что в 1680−1690-е годы османский флот находился в очень непростом положении. Финансовые проблемы державы приводили к тому, что жалование морякам выплачивали нерегулярно. И чтобы хоть как-то спасти положение капитаны занимались разными делами. В том числе и такими, за которые в иное время можно было лишиться головы.

В частности — они продавали пушки.

Ну не открыто, понятное дело. А списывая их как вышедшие из строя и проданные на металл. Понятно, что сколько-то акче перепадало и тем людям, что принимали такие бумаги. Проверяя дела. Но все одно — монетка капала в карман капитана и позволяла сохранять корабли и экипажи. Другой вопрос — в каком состоянии… ведь нехватка денег выливалась не только в серьезные задержки жалования, но и в проблемы с ремонтом.

Сильно увлекаться с артиллерией не увлекались. Стараясь сохранить пушки хотя бы для одного полного борта. Распределяя их, понятное дело, равномерно при плавании, а перед боем перетаскивая на нужный. Если, конечно, в этот бой планировали вступать.

После поражения под Керчью османы направили с десяток своих кораблей на черноморские коммуникации. Но те ловили каперов без особого рвения. Особенно после того, как адмирал Крюйс предложил им долю в добыче. Шепотком так. Но его услышали… В конце концов, чем только капитаны не занимались, чтобы не дать своим кораблям окончательно развалиться. И пушками торговали, и контрабанду возили, и прочими грязными делишками занимались, подрабатывая чем угодно и у кого угодно. Ну, почти. Так что получать долю малую за не слишком рьяное рвение в ловле пиратов… а почему, собственно, нет?

* * *

На реке Чусовой тоже жизнь била ключом. Только в отличие от востока Черного моря не газовым. Здесь строили причал и порт со складами…

После успеха с пудлингованием и начала расширения производства Лев Кириллович Нарышкин внезапно осознал, что упирается в нехватку сырья. То есть, он достаточно легко может увеличить производство… мог бы увеличить.

И тут у него были две стратегии.

Первая заключалась в том, чтобы размещать производства на Урале. Для расширения. О том, что там много дельных руд и лесов уже вполне знали. Вторая — вывозить с Урала руду или ее концентрат. И перерабатывать это все уже в более удобном месте.

В оригинальной истории пошли первым путем. Но… были нюансы…

Для выделки из чугуна железа, даже методом пудлингования, требовалось где-то на порядок