– А! – Задрав голову, он ткнул пальцем в сломанный замок. – Хто его сломал? Хто?! Да ты… ты што, сам шакаленка выпустил?!!

Макота по привычке потянулся к пистолету на ремне, забыв, что намокшее оружие не выстрелит.

– Пятнистый сломал, – глухо ответил сверху Крючок. – Мутант.

– Зачем бы он стал его ломать?! Ты чего врешь, сволочь ты поганая…

– Не вру. Пятнистый шакаленка выпустил, после всех расшвырял да рванул отсюда.

По целой аппарели сбежал запыхавшийся Дерюжка.

– Шакаленок там! – крикнул он.

– Где?!! – заорал атаман. Позабыв о своих подозрениях, он ухватил Дерюжку за ногу и, едва не стащив в воду, полез на мостки. – Где тварь?!! Сюда его!

– Не, уже далеко он. – Молодой бандит помог хозяину выбраться. – К берегу под мостками пробирается.

– За ним! Крючок, Бочка, берите машину, стволы – и за шакаленком! – распорядился Макота. – Кромвель – с ними! Сеть не забудь! Догоните, пока его катраны не сожрали! – Он окинул взглядом своих людей, машины, железные настилы, ведущие в огромную гулкую утробу Корабля. – Мне б с вами… Не могу, тута надо глядеть. Сами езжайте и шакаленка целым доставьте!

* * *

Вскоре под колесами мотофургона задрожал настил. Машина смогла съехать с плиты, когда местные притащили новую аппарель и установили ее рядом с той, что осталась целой. За рулем сидел Крючок, рядом – Бочка с ружьем и погнутой трубой, к которой еще со времен атаки на омеговский танкер он прикипел всем сердцем. На подножке стоял Кромвель с револьвером в руке, к плечу была пристегнута сетка. Крючок сосредоточенно смотрел перед собой. Он даже не жевал.

– Вон дичь! – воскликнул Кромвель.

На краю Соленого озера мелькнула фигура – беглец, покинув мостки, бросился к тропинке между слоистыми холмами, за которыми торчала темная вершина скалы.

– Ага! – заорал Бочка, возбужденно облизываясь. – Туда, Крючок!

– Куда? – хмуро спросил лопоухий.

– Вон же, вон! – Здоровяк ухватил его за плечо. – Ослеп от своей наркоты? Вон бежит!

Фургон повернул на квадратную площадку, с нее – на узкий мосток, приподнятый выше других на сваях.

– А мы того… людоедам на обед не попадемся? – засомневался вдруг Бочка.

– Нет, – ответил Кромвель, прищурившись. Он весь напрягся, нервно комкая длинными пальцами сетку. Монокль поблескивал на солнце. – Кочевники отступили на юг, мы едем на север…

– Погода плохая, – перебил Крючок. – Скоро буря.

Все уставились на небо за холмами – оно стало бледно-желтым.

– Э, какой цвет у него… – протянул Бочка. – Это чего так?

Кромвель пояснил:

– Иловая буря скоро. Во время нее все внутри Корабля прячутся, а кочевники закапываются.

– Как закапываются? А дышать чем?

– Назад надо, – решил Крючок, поворачивая руль.

– Ты чё?! – взвился Бочка. – Никакого «назад»! Едем за шакаленком! Он пехом топает, далеко не уйдет. До бури успеем его споймать и назад воротиться. Тем паче у нас вон, – он покосился на Кромвеля, – какой охотник бывалый.

Далеко впереди хромавший по тропинке беглец исчез между холмами.

* * *

Небо на горизонте стало темно-желтым. Миновав холмы, Туран обернулся. С мостков съезжал знакомый мотофургон, там сидели трое или четверо бандитов.

Впереди высилась скала, из расселины у основания били шипящие струи пара. Нога болела все сильнее, он хромал, рука висела плетью, с каждым шагом боль простреливала ее от плеча до запястья.

Вершину скалы скрывала густая пелена, в струях пара над расселиной угадывались очертания какой-то конструкции. Подойдя ближе, Туран увидел покосившийся сарай, рядом – торчащие из ила трубы. Зачем тут все это поставили? Услышав сквозь шипение пара рокот, он кинул взгляд через плечо – самоход показался на склоне холма.

Место явно давно брошено, никто здесь не живет. Прикрыв лицо, беглец поспешил дальше. Нога подогнулась, и он упал, вскрикнув от резкой боли в колене. Покатился к краю расселины, прижав раненую руку к боку, но успел вцепиться в основание трубы. Клубы теплого пара окутали его. Какое-то время Туран лежал на спине, зажмурившись, потом перевернулся на бок. Плечо распухло, сквозь дыру в рубахе виднелся фиолетовый синяк.

Поднимаясь, Туран неловко оперся на раненую ног – и едва не свалился опять. Самоход почти спустился со склона. Стоящий на подножке Кромвель крутил веревку с каким-то клубком на конце. Сеть, понял Туран, у него сеть, какой ловят сайгаков.

А Кромвель – лучший охотник в банде.

Рокот мотофургона нарастал, бандиты приближались. Ведя здоровой рукой по стене сарая, Туран добрался до лестницы и полез на крышу. Наверху осмотрелся. У дальнего края стояла лебедка на козлах, с нее свешивался трос с ржавым крюком.

Двигатель мотофургона рокотал все громче, и Туран побрел к лебедке, подволакивая ногу. Добравшись до нее, схватился за трос, раскачав, подтянул к себе тяжелый крюк и положил его на край крыши.

Машина показалась в белесых клубах. Крючок сидел за рулем, Кромвель по-прежнему стоял на подножке, из окна с его стороны высунулся Бочка. Самоход ехал не слишком быстро, пробуксовывая. Из-под колес летела грязь.

Туран навалился на лебедку. Она не поддалась, но потом что-то заскрежетало в основании, и катушка провернулась, высвободив часть троса. Он выпрямился, занес над головой крюк. Мотофургон ехал прямо под ним. Кромвель вскинул голову и уставился на беглеца.

Туран что было сил швырнул крюк.

Перед глазами все поплыло от боли в плече. Крюк ударил в лобовое стекло мотофургона.

Кромвель успел спрыгнуть, но не устоял на ногах и едва не угодил под колеса. Бочка, распахнув дверцу, вскинул обрез.

Крючок рванул руль, фургон качнулся, поворачивая, и въехал в стену сарая. Бочка вывалился из кабины, выстрелив в падении.

Строение содрогнулось, и Туран сорвался с крыши. Екнуло в груди, все вокруг потемнело, а когда он пришел в себя, лежа на корке ила, рядом на коленях стоял Бочка с гнутой трубой в руках. Туран лежал на животе вдоль стены, головой к пролому в сарае. Оттуда торчала задняя часть фургона, двигатель его натужно гудел.

Бочка занес трубу; Туран перекатился на спину и ударил его в подбородок. Бандит зарычал, труба свистнула над ухом Турана, врезалась в ил. Беглец рывком сел, заехав лбом в мясистый нос бандита. Выпустив оружие, Бочка рухнул навзничь.

Сквозь рев мотора донеслась ругань Крючка. Из пролома выползал Кромвель, шарил рукой у пояса, пытаясь вытащить револьвер. Должно быть, при падении его обо что-то здорово приложило лицом: весь в крови, нос свернут набекрень, губы размазаны в кашу, разбитый монокль болтается на проволоке у щеки. Схватив трубу, Туран кое-как поднялся. От боли его мутило, в глазах плясали искры, голову наполнял звон.