квадратиками живот и крепкие, мускулистые бёдра. Взгляд Стеши, словно бы сам по себе и вопреки её желанию, скользил по живой скульптуре, наслаждаясь представленной картиной.

«Это ничего не значит, просто получаю эстетическое удовольствие от созерцания совершенства, — мысленно пробормотала девушка, уговаривая себя, что не делает ничего плохого. — Альфа шикарно сложен, и если бы у меня не было Тёмы, то я могла бы и не устоять. Но так как я свой выбор уже сделала, то рассматриваю чужого самца просто как образец представителя нашего вида. Смотреть можно, сколько угодно, это не измена, а трогать его я не собираюсь».

Но до чего же, гад, хорош! И с козырей заходит, так сказать, демонстрирует «товар» лицом! Зря — я на такое не куплюсь.

Но глаза продолжали рассматривать совершенное тело.

Тёмная поросль начиналась от уровня ключиц, охватывала грудь альфы и спускалась вниз, образуя облачко вокруг пупка и убегающую за резинку трусов дорожку.

«Интересно, какие они на ощупь?» — подумала Стеша и сама испугалась таких мыслей.

Какое ей дело, мягкие у Ардарского волоски на груди и животе или жёсткие?! И вообще, выставил тут свои… кубики. Ей-то это к чему? У Тёмы не хуже!

«Хуже, но только потому, что Артём младше Бориса лет на двадцать пять — тридцать. И просто ещё не набрал всей силы! А вот когда он войдёт в возраст, то неизвестно ещё, кто будет выглядеть роскошнее — бета или альфа! С каждым прожитым десятилетием разница в возрасте между ними зрительно будет сокращаться, пока из преимущества Бориса не станет его недостатком. Вот так-то!»

Но как бы там ни было, не стоит настолько откровенно пялиться на волка, ещё надумает себе то, чего и в помине нет…

Это всё Дея виновата. Только что обижалась, а теперь, посмотрите-ка на неё! Уже не делает вид, будто ей ни до чего нет дела, а высунула нос и буквально пожирает волка взглядом! Быстро же пушистая провокаторша сменила гнев на милость…

Надо бы отвернуться, а то по лицу волка уже расплывается самодовольная улыбка, но пока одна, слишком самостоятельная часть тебя самой, не желает лишаться восхитительного зрелища, осуществить это сложно…

И неизвестно, как долго она продолжала бы рассматривать самца, если бы взгляд волчицы не споткнулся о бугор в мужских трусах. Споткнулся, на мгновение испуганно-восхищённо замер и рванул в обратном направлении.

Словно решив её добить, волк перестал изображать античную статую и толкнул тележку к кровати, продемонстрировав великолепную игру мышц.

Стеша непроизвольно задержала дыхание, сглотнула и, заметив, что Ардарский смотрит на неё, поспешно опустила глаза.

— Мы не в равных условиях, — буркнула она, — вы здесь по своей воле и можете в любой момент уйти, а я всего лишь пленница.

— ТЫ, Стеша! Говори мне «ты» — и это приказ! — рыкнул мужчина. — Вспомни, что изначально нас связывал договор, и у тебя были все права! Но теперь, причём по твоей собственной инициативе, условия изменились.

Стефания возмущённо вскинулась, но альфа остановил её порыв, резко сменив тему.

— Предлагаю отложить разговор. Сначала поужинаем, а потом поговорим?

Желудок беглянки тут же отреагировал бурчанием, громогласно проголосовав за ужин.

— О, я слышу, кто-то не на шутку проголодался! — Борис снял крышки с блюд, и нос волчицы уловил сытный мясной дух. — Подвинься!

Не успела растерянная девушка выразить протест, как альфа одним гибким движением бесцеремонно занял место рядом с ней. А потом перегнулся и переставил столик с тележки на кровать.

— Раз ты не захотела расстаться с одеялом и составить мне компанию, придётся мне передислоцироваться к тебе. Чур, я делюсь с тобой ужином, а ты со мной делишься одеялом! — Борис поёрзал. — М-м! А ты оказалась права — в кровати-то удобнее, чем на стуле. Тем более что мы в неглиже.

К запаху еды добавились аромат волка и обжигающие прикосновения обнажённых ног мужчины… Запах самца окутал волчицу, туманя мозг, давя на рецепторы и рассеивая внимание.

Стеша осторожно выдохнула и попыталась отодвинуться. Да куда там!

— Иначе не поставить столик, — как ни в чём не бывало бросил Ардарский, пододвигаясь так, что между ними и нитки не протянуть. — Поделишься со мной одеялом?

И не успела она отказаться, как голые ноги Бориса очутились возле её собственных конечностей. Под одним одеялом, да. И не отодвинешься — с одной стороны подпирает волк, с другой ножки столика…

Да он не волк, а лисовин! Как хитро обставил. Лучше бы она сразу встала, подумаешь, в белье? Прикрылась бы одеялом…

Дея не преминула отреагировать на смену положения — села копилкой, с интересом навострив уши. Спасибо Луне, не брачный интерес, но и не отрицание. Пока…

«Ох, Стеша, держи ухо востро!»

Между тем, Ардарский, полностью игнорируя возмущённый взгляд оторопевшей девушки, нарезал мясо большими ломтями и сразу два положил на тарелку Стеши.

— Попробуй! Это кабанятина, утром ещё по лесу бегала.

Поесть совсем не мешало, ведь после утренней каши на воде за весь день у неё во рту ни крошки не побывало — и Стефания отбросила все колебания.

В конце концов, волк прав, разговоры разговаривать лучше на полный желудок.

Борис ел молча, давая девушке возможность спокойно насладиться едой. Вздумай волк поговорить с ней, осталась бы она полуголодной, ведь с набитым ртом отвечать на вопросы или поддерживать беседу неудобно!

Разнообразием блюд ужин не поражал, собственно, блюдо было только одно — та самая отварная кабанятина. Сочная, нежная, вымоченная перед варкой в молоке. Пальцы проглотишь вместе с языком! И мяса много, ешь, сколько хочешь, без ограничения.

Стеша жевала, пока не поняла — больше в неё ни кусочка не влезет.

— Два дня, — произнёс Борис, стоило ей отложить вилку.

— Что — два дня? — машинально переспросила девушка.

— До нашей свадьбы осталось два дня, — напомнил волк, и благодушный настрой Стеши улетучился, как его ни бывало. — Регистрация брака в полдень в Уфе. Потом банкет. Я приказал отправить приглашения всем важным шишкам нашей области и двух соседних.

— Банкет? — девушка лихорадочно перебирала в голове варианты — как отказаться?

— Даже не думай! — голос волка понизился, обдавая морозом. — На регистрации и банкете будут твои родители и сестра с братьями. Попробуешь выкинуть фортель, заартачишься или опозоришь меня — и они ответят за твои фокусы.

— Ты ничего им не сделаешь! Мой папа — альфа, а не омега! Я пожалуюсь Верховному… Ты не посмеешь!

— Хочешь проверить, на что я способен, если моя пара при всех откажется от брака со мной? — глаза Ардарского обжигали холодом. — Рискнешь здоровьем родственников и жизнью Скульского? Что до Верховного