– Кто-то наложил здесь маскирующее заклятие, – к удивлению спутника, сообщил он. – На то, чтобы изменить путь световых лучей, требуется немало тепла.

– Магия? Что?..

– Я же говорил тебе, что старику нужна Непанта. Похоже, он нашел ее, спрятал под покровом заклятия, а потом, когда предоставилась возможность, забрал с собой.

Он показал на дорожку, где снег растаял не столь сильно.

– Мы пойдем за ним, да? Наверняка мы вскоре его поймаем. Старик не может быстро ходить…

– Может, может.

Гарун послал в погоню патрули, хотя и знал, что это бесполезно. Они не нашли ни чародея, ни женщину. Тем временем он распустил армию, опустошив собственную казну, и освободил пленников. Когда он заплатил последнему солдату, у него ничего не оставалось, ни единого гроша – поскольку людям Браги тоже нужно было заплатить.

Старик должен был появиться в Итаскии.

Несмотря на возражения Насмешника, Гарун повел товарищей на юг, надеясь, что, если ничего больше не случится, ему хотя бы удастся спасти свои деньги.

Мрачное настроение, словно паутина, висело под потолком комнаты, где сидели Вартлоккур и Старец. Холод пробирал до костей, в нос бил запах пыли. Все цвета превратились в оттенки серого. Единственный проникавший внутрь свет исходил от зеркала, показывавшего столь же глубоко расположенную комнату в столь же мрачном замке. Они наблюдали за шестнадцатилетней Непантой, занимавшейся обычными делами. Зеркало давало неограниченные возможности подглядывать за кем угодно, но оба тщательно этого избегали. Жизнь Непанты выглядела смертельно скучной: еда, мелкая работа по дому, учеба, а затем часы, проводимые за вышиванием. Когда ей требовалось уединение, она уходила в библиотеку замка и там читала. Книги не входили в круг интересов ее братьев, за исключением, может быть, Люксоса. Она многое из них узнала, и большую часть составляла полнейшая чушь.

Вартлоккур и Старец могли наблюдать за ней часами. Старцу это занятие уже успело наскучить, однако он заставлял себя, поскольку в последнее время его друга что-то беспокоило. Наконец Вартлоккур решил поделиться с ним тревогами:

– Не думаешь, что пора уже мне с ней увидеться?

– Да. Возможно, ты даже слишком долго ждал. Ничто ведь не мешает ей найти себе другого любимого.

– Не просто так. Эта стерва, ее мачеха, решила сделать из нее старую деву. – Он встал и принялся расхаживать по комнате. Время от времени оборачиваясь, он продолжал: – Мужчины повергают ее в ужас – той бабе удалось добиться успеха. Только взгляни, как она себя ведет в присутствии слуг-мужчин. С другой стороны, природа рано или поздно свое возьмет. – Он неуверенно усмехнулся.

Старец повернулся, глядя, как чародей занимается какими-то таинственными делами.

– Что ты делаешь? – спросил он, дернув себя за бороду.

– Выбираю подарки, чтобы произвести надлежащее впечатление на Верлою. Ее отца.

– Собираешься отправиться прямо сейчас?

– Как только будет возможность. Я уже нервничаю, а ведь прошло всего секунд десять с тех пор, как я принял решение.

– Мне подготовить заклинание для переноса?

Вартлоккур смертельно побледнел:

– Нет! – и добавил, объясняясь: – Я хочу узнать мир из первых рук. В любом случае все эти заклинания с переносами мне не по нраву. Еще в Шинсане, когда я помогал учителю в исследованиях этого явления, я заметил разнообразные странные помехи в переносящем потоке. Мне кажется, там что-то живет, к тому же нечто такое, чего не следует беспокоить. И остается фактом, что несколько человек во время попыток переноса исчезли навсегда.

Старец впервые слышал, чтобы Вартлоккур хотя бы намекнул о том, чем занимался в Шинсане. Ему не хотелось вторгаться в личную жизнь чародея, но он не мог сдержать любопытства:

– Ты никогда не рассказывал о Шинсане…

– Чем меньше об этом говоришь, тем лучше.

– Как там? Я лично туда так и не добрался – по крайней мере, после того, как Туан Хуа основал Империю Ужаса. А зеркало не в состоянии туда заглянуть.

– Вся территория окружена барьером, препятствующим дальновидению. Во всех прочих отношениях это такая же страна, как и любая другая. Там такая же природа, как и везде, – горы, реки, леса. Листья зеленые, небо голубое. Что бы тебе ни рассказывали, ты не ощутил бы никакой разницы по сравнению с остальным миром. Лишь глазами своей души ты можешь увидеть всепроникающее зло… В самом деле, чем меньше будешь об этом знать, тем счастливее останешься.

Слегка раздраженный столь агрессивным поведением Вартлоккура, Старец все же попытался задать ему вопрос, мучивший его с самого начала:

– Чем тебе пришлось заплатить за все те способности, которые ты потом использовал против империи?

Даже в царившем в комнате полумраке было заметно, как побагровела шея Вартлоккура. Лицо его стало крайне мрачным. Старец испугался, что его попытка сунуть нос не в свое дело закончится вспышкой яростного гнева, и попытался вновь перевести разговор в безопасное русло:

– Ты намерен отправиться туда в собственном облике?

– А что со мной не так? – рявкнул Вартлоккур, словно тигр, сломавший зуб.

– Я предполагал, что ты снова станешь молодым, как тогда с Марией.

– И что подумает Мария? Нет. И Непанта тоже перепугается. Нет, для всех будет лучше, если я и дальше останусь стариком. – Лицо его постепенно становилось все менее мрачным. – Когда уйду, не говори Марии, куда я пошел. Не стоит ее ранить. Она была хорошей женой. Возможно, я не сумел подарить ей любовь или еще одного сына, но могу хотя бы постараться избавить ее от лишней боли.

Обычно в такие минуты, когда проходил гнев и давала о себе знать совесть, он пытался отплатить ей удвоенной заботой. Хотя порой, как в случае Ильказара или дудочника – нового дудочника баловали больше всех в Фангдреде, – забота появлялась чересчур поздно, чтобы предотвратить нечто ужасное.

– Я ей как-нибудь объясню.

Путешествие Вартлоккура длилось около месяца. Ему пришлось преодолеть несколько совершенно диких горных цепей, Зубы Дракона, а потом, после Шары и Восточных пустошей, Крачнодьянские горы. Погода часто бывала ужасной, с туманами, дождями, снегами и бурями, не приносившими даже малой толики тепла. Все опасности, свойственные лесам, встречались ему необычайно часто, не раз попадались на пути и бандиты. Крестьяне иногда выходили навстречу чужаку с обнаженным оружием. Со времен его молодости мир стал еще более жестоким. После падения империи Ильказара, служившей очагом стабильности, повсюду воцарилась анархия. Однако в предыдущие несколько сотен лет местные власти как-то справлялись с наведением порядка – вплоть до нынешних времен, когда наступила заря приближающегося хаоса, поскольку иного результата спора между могущественными силами ожидать не приходилось. Вартлоккура охватывало все большее отчаяние, подкрепленное уверенностью, что будущее принесет с собой лишь перемены к худшему.