не потому, что смягчилась или сжалилась. Я не смягчалась, потому что и не черствела. Я всю нашу семейную жизнь с ним старалась строить на честности. Свой выбор сделал он, а не я. Но как оказалось, выбор правильный. Не зря ведь говорят, что ни делается, все к лучшему… Между нами все кончено. И в этом больше нет ни драматизма, ни надрыва. Как минимум с моей стороны. Надеюсь, что и с его тоже. Если даже в силу своего сложного характера он сейчас это не понимает, со временем поймет. С ним я видеться не хочу, простите. Да и ему это тоже не нужно. Я просто хочу знать правду. Что произошло накануне? Как они подрались? Вы знаете?

Она перевела на меня полный укора взгляд.

— Боишься, что Андрей на твоего хахаля накатает заяву в ментовку? И правильно сделает, если накатает! Бандит твой Дмитрий! Нормальный человек разве может вот так, одним ударом!

Я перевела дух, пытаясь снова охладить градус нашего разговора.

— Не думаю, что Дмитрию имеет смысл бояться полиции, Анна Петровна, и Вы это прекрасно понимаете. Я пришла сюда к Вам как к женщине. В свое время именно Вы просили меня посмотреть на свою жизнь с женского ракурса. Этим я сейчас и занимаюсь. Дмитрий вступил в клинч с Андреем из-за меня. Обоснованно с мужской точки зрения- неправильно написывать ночами напролет женщине, которая больше не с тобой. Но речь сейчас не об их мотивации. В доме Дмитрия со мной живет Ваш внук. И мне действительно важно понимать, правильно ли я поступаю, что допускаю нового мужчину до своего ребенка… Чувства женщины- это один вопрос. Наличие у нее ребенка- второй. Ребенок для меня был, есть и будет в приоритете. И мне важно знать, не совершаю ли я ошибку, вводя его в эту новую жизнь… Сама идя с ним на руках в эту жизнь…

Женщина молчала. Перевела на нее взгляд и вдруг почему-то стало её очень жаль. Я мало знала о её судьбе. Когда мы познакомились с Андреем, она уже была вдовой, но даже те крупицы, что мне доставались, говорили о том, что всё там было непросто, хотя формально их семья была образцово-показательной по всеобщим канонам.

— Если ты об их драке, то Андрей начал первым, — тихо произнесла она, — по-хорошему он был не прав. Я была у него дома в тот момент, поэтому можно сказать, что всё видела сама. Говоришь, что ни делается, все к лучшему? — мрачно усмехнулась, — Андрюша в последнее время начал сильно пить, — заломила руки с отросшим маникюром, глаза в пол, — Дмитрий ворвался в его квартиру. Уже было поздно, я уговаривала сына лечь спать, чтобы утром нормально поговорить на трезвую голову. Он совсем забросил бизнес в последний месяц, даже мне начали звонить его клиенты, уточняли, что происходит. Твой мужчина был категоричен и лаконичен, ткнул ему в нос вашей перепиской или что там было, его сообщениями тебе- и пригрозил, что ноги повырывает, если он продолжит писать. Развернулся, уже шел на выход, когда Андрей начал его обзывать и что-то такое нехорошее ему орать в спину. Типа, что он за ним подбирает огрызки, что у женщины бывает только один мужчина- первый- и ему его место все равно никогда не занять.

Я вся скукожилась, в красках представляя, каким тошнотворным может быть Андрей в моменты перепалки… Он умел больно бить словами. Даже ранить. Одно дело, когда речь шла о беззащитной жене, но вот так бахвальски задираться по-петушиному на мужчину, который во всех смыслах тебе не ровня…

— Дмитрий развернулся, чтобы ему что-то ответить, но тут Андрей ударил его по лицу без предупреждения. Ну… Кто ж предполагал, что Дмитрий знал, как отвечать… Он двинул в ответ ему, тот упал, потерял сознание… Скорую мы вызывали вместе. И пребывание здесь он тоже оплатил…

Я сидела и слушала её, снова пораженная до глубины души. Не день, а какой-то шторм девять баллов…Что ни разговор, то откровение…

— Знаешь, а я где-то в глубине души рада, что вы разбежались… — внезапно выпалила Анна Петровна тихим-тихим голосом, — из-за Сени рада. Мальчишки видят, что дома происходит, наматывают на ус… Я вот всё думаю, что сделало Андрея таким… Он ведь не только к тебе был эгоистом всегда и к сыну, думаешь, он ко мне хорошо относился? Справлялся о здоровье, помогал? Нет, Злата, не было ничего… Мое присутствие в вашей жизни- сугубо моя собственная инициатива, да и то, скорее для того, чтобы не допустить, чтобы он пошел путем своего отца. Гулянки, драчки, измены, рукоприкладство… Вот что было изнанкой нашей образцово-показательной советской семьи, — печально усмехнулась, — он похож на своего отца… Я всё боялась, что он рано или поздно начнет руку на тебя поднимать… Как и папка его- только потому, что ему казалось, что там я высовываюсь, тут на меня кто-то не так посмотрел, а в этом я лучше него. А ты и правда лучше него и умнее. Эгоист в Андрее мог так же точно начать «ревновать» ко всему и вся… Им даже повода не нужно. Они сами придумают. Вот я тебя и занижала в его глазах. И в твоих собственных. Ведь наша сила в самооценке. Только в ней…

— Мне жаль, — только и могла произнести я, сглатывая боль в исцарапанном от переживаний горле. Не все, что она сейчас говорила, доходило до меня. Мне нужно еще снова все это обдумать, прожить, проговорить про себя. Я слишком долго спала, а теперь пришлось просыпаться…

— По поводу Дмитрия, Злата, ты должна решить сама. Только женщина сможет понять, что рядом с ней за мужчина. Иногда для этого нужны годы. Иногда- считанные дни. Не могу дать тебе совета на этот счет. Но очень прошу тебя и впредь руководствоваться не душевными порывами и страстными чувствами, а здравым смыслом и интересами сына. Рада, что ты тоже мыслишь так же. Самая большая трагедия- это травма ребенка из-за женской глупости и ветренности. Мужчины приходят и уходят, равно как и любовь к ним, а дети — это наше продолжение. От его боли и тебе больно. От его неудач и ты сам неудачник. И как ни крути, как ни отделяй себя от своей кровинушки, не перепишешь этой правды…

С нашей встречи я уходила, когда на город опускался вечер. Из-за тяжести туч темная дымка накрыла его мраком быстрее, чем обычно. На сердце было так же темно и неопределенно.

Села в такси, рассчитывая,