И еще им хотелось, чтобы всего у них становилось больше, чтобы все постоянно увеличивалось. И всего у них прибавлялось, и все у них увеличивалось.

И однажды настал он, этот долгожданный день.

Листва в саду по-осеннему раскрасилась в яркое разноцветье; зацвели астры и далии; солнце позолотило яблоки и груши, наливавшиеся спелостью и пригибавшие ветки книзу; птицы уже потянулись на юг, где им предстояло провести некоторое время. А Хайнцевы старенькие родители, уже готовые к отъезду, стояли посреди ящиков, коробок и чемоданов. Хайнцевы старенькие родители стояли перед дверью своего домика, увеличившегося теперь в размерах, домика, в котором они долгие годы счастливо прожили рука об руку и в котором они вырастили из малютки Хайнцика прилежного взрослого мужчину. И в этом домике они старались привить сыну самостоятельность, и он стал теперь самостоятельным, твердо стоящим на ногах предпринимателем. И здесь они каждую весну разбрасывали зерна и каждую осень пожинали плоды трудов своих. Пожалуй, сеять им приходилось больше, чем пожинать. А еще они встречали и провожали здесь все времена года, получали письма и писали открытки с рождественскими поздравлениями и не один вечерок скоротали перед телевизором и за доброй кружкой пива.

И вот теперь эти старики, сорванные с места бурей, стояли, готовые переехать в тесную однокомнатную квартиренку, чтобы освободить побольше места молодым, которым принадлежит теперь весь мир, а стало быть, и их перестроенный и увеличившийся в размерах дом.

Впереди у стариков — однокомнатная квартирка, а за нею маячит уже и дом для престарелых.

Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай!

Давайте быстрее, ехать уже пора!

Напоследок еще раз взять на руки внучонка, приласкать его и обнять покрепче, еще раз смерить невестку ядовитым взглядом и вновь увидеть, сколь она легковесна и пуста, еще раз охватить прощальным взором прежние собственные владения, сад и альпийский уголок, две сосны и клумбу с розами. Во что превратят эту роскошь молодые, не привыкшие к труду садовника руки? Придет ли все в упадок, или они будут ухаживать за садом как положено, так, как это всегда делал отец-дальнобойщик, несмотря на все свои болячки? Слезы блестят у бедного папули на глазах, из уголков губ выступает струйка слюны, и он потихоньку, отвернувшись от всех, вытирает то и другое платком.

И у мамули на сердце лежит камень.

Нет, молодым ни к чему это видеть, пусть они продолжают строить свою жизнь без всяких препятствий, так, как им этого хочется, а мы, старики, не будем стоять у них на пути!

Вот только Бригитта совсем испортила нашего Хайнцика. Не будь ее, мы бы здесь так и оставались и по-прежнему сеяли, обрабатывали землю, пожинали плоды.

Вот из-за Гитти, из-за невестки, нас и разлучают с нашим внучком, усладой и гордостью для нас на старости лет.

— Мы будем к тебе часто приезжать, Харальд! Ты ведь будешь рад, когда бабушка и дедушка к тебе приедут?

И сияющий Харальд говорит, что будет рад и что бабушка с дедушкой ведь обязательно приедут с подарками? Растроганная бабушка обещает приезжать с подарками. Ей все никак не поверить, что придется теперь жить в затхлом городе, где нет ни деревьев, ни травы, нет больше и собственной сберкнижки, а есть только холодная, одинокая, унылая бетонная пустыня. На многие километры вокруг.

И никого вокруг, с кем бы можно было перемолвиться словечком.

Никого, кто бы общался с тобой по-человечески и дружелюбно в этих башнях из бетона. Довелось же нам пережить такое на склоне дней!

Впрочем, молодые, наверное, правы.

— Харальд — ну просто прекрасный карапуз.

Он — наследник и будущий владелец отцовского предприятия. То, что создал отец, малыш потом сможет еще больше расширить. Основа для этого уже есть.

И смотри, Харальд, не промотай отцовское наследство, не промотай, когда настанет твой черед владеть!

Пусть твоя мамочка и стерва, которая испортила нам нашего Хайнцика, но уж твой папа, он-то позаботится о том, чтобы из тебя вырос достойный человек, он ведь и сам — человек достойный. И дедушка тебя кое-чему еще может научить из того, что должен знать настоящий мужчина. К примеру, как лазать по деревьям, как сделать рогатку, чтобы стрелять по птицам, как играть в железную дорогу, как не реветь, словно девчонка, когда разобьешь коленку. Дедушка вас часто будет навещать, чтобы поухаживать немного за садом, ведь у молодых на это нет времени. И бабушка к ним приедет. И когда дедушка к тебе приедет, он покажет тебе, Харальд, как стать настоящим большим мужчиной!

Ведь и дедушка — тоже мужчина.

Хайнц весь в нетерпении, ведь ему нужно срочно выезжать по заявке на установку оборудования, придется скоро нанимать подручного.

Хайнц думает про себя, что пора бы отцу, этой старой заднице, выметаться из дома, а то ему и помочь придется; у Хайнца скоро терпение лопнет. Пусть старый перечник приезжает в гости сколько ему влезет, но сейчас ему пора наконец отчаливать. Навещайте нас сколько вам захочется, Харальд и моя супруга вам особенно будут рады, и я, конечно же, ваш сын Хайнц.

И про себя, чтобы они не услышали: «Проваливайте же наконец!» Отъезд этот довольно грустный.

Бригитта, хозяйка дома, выходит попрощаться, оторвавшись от домашних хлопот. Она превратилась в полноватую, следящую за собой дамочку. Сразу видно, что замужество ей пошло на пользу. Она сияет чистотой и аккуратностью, как мебель у нее на кухне. Ненависть уже изъела Бригитту изнутри. Уцелело лишь одно чувство — радость собственницы. Бригитта держится за собственность железной хваткой.

Бригитта, жена и мать семейства, которой пришлось за последние годы не одну сотню раз перечистить их общий клозет, прощается со свекром и свекровью, едва сдерживая ненависть.

Наконец-то мы одни. Наконец-то машина отъезжает. Наконец-то семья остается без посторонних и может вести свою семейную жизнь, как и подобает нормальной семье.

Хайнц и Бригитта, не откладывая на потом, сразу начинают свою семейную жизнь, которая изо дня в день означает одно и то же: работа, работа и еще раз работа.

Ведь лишь работа делает жизнь прекрасной, и лишь работа составляет саму жизнь. Молодая пара унаследовала от пожилых родителей такое отношение к жизни, а еще — их сбережения, которые вложены в дом и фирму.

Бригитта снова окидывает взглядом свое маленькое царство, которое вскоре вырастет в размерах. Последнее решение, правда, еще не принято, Хайнц должен его принять. Потом, глубоко вздохнув, Бригитта направляется в дом, пинками гоня перед собой Харальда.

Папочка уже уехал.

Харальд еще не научился толком говорить.

Обычно его тормошат и целуют, это ему нравится намного больше.

А больше всего — шоколад, сахарок и кексы.

Папочка уехал монтировать электроприборы, мамочка отпускает покупателю сливной сифон из высокосортной стали, он по качеству много лучше обычного.