– Сидите у своего друга и никуда не выходите, – посоветовал Дронго. – Сейчас еще нет и семи часов утра, лучше немного поспите. А днем я вам перезвоню. Только на этот раз послушайте меня и никуда не отлучайтесь. Где находится дом вашего друга?

– На Рублевке. Он руководитель федерального агентства.

– Понятно. Кто же еще может быть вашим другом, – иронически заметил Дронго. – Рублевка неплохо охраняется. Вызовите туда всех, кого можете, – только тех, кого вы нанимали больше года назад. И не выходите оттуда никуда. Иначе считайте себя покойником.

– Может, вы приедете? – жалобно попросил Горчилин. – С вами мне будет как-то спокойнее.

– Не приеду, – жестко отрезал Дронго, – и скажу почему. Я боюсь, что убийца уже знает, где я живу. И если у него не получилось встретить вас в загородном доме, то вполне вероятно, что у него есть другой план. Он может легко просчитать наши действия. Вы звоните ко мне и я, бросив все дела, вскакиваю с кровати и еду к вам. А он спокойно едет за мной и узнает, где именно вы находитесь. Это было бы большим подарком убийце, а я не собираюсь делать ему такие подарки.

– А откуда он узнал, где именно вы живете? – шепотом спросил Горчилин.

– Он тоже профессионал в отличие от вас, – саркастически ответил Дронго.

– Да, я вас понимаю. Что мне делать?

– Спать, – посоветовал Дронго, – и постарайтесь больше не делать глупых ошибок.

Он оставил телефон на столе и прилег на кровать. Это дурацкая привычка все время оставаться одному. Но, с другой стороны, только представить, что тебе звонят в семь часов утра, чтобы сообщить такие новости, или дети слышат, как звонит убийца, который, ничего не опасаясь, оставляет такое сообщение… Нет, хорошо, что он живет один. А вообще это какое-то безобразие, устало подумал Дронго. Каждое утро его кто-то поднимает с постели, чтобы сообщить очередную пакость про этого неизвестного убийцу. А вчера выяснилось, что это целая банда. Напрасно он снова лег, все равно заснуть не удастся. Лучше пойти обратно в кабинет.

Он вернулся в свой кабинет. На глаза попались оставленные на столе бумаги. Значит, их трое. С ливанским бизнесменом все понятно: это профессиональный убийца, возможно, наемник, которому хорошо заплатили. Конечно, он никакой не ливанец, а скорее бывший соотечественник. Теперь с Саламбеком. Получается, что он жив и принимал участие, по крайней мере, в одном убийстве в Нальчике. И, наконец, этот неизвестный турок, который появлялся в местах, где произошли убийства, уже после того, как оба преступления были совершены.

Нужно понять, что именно происходит. Дронго сидел над этими бумагами около часа. Когда было почти уже восемь, он решительно подвинул к себе телефон. И набрал номер Тамары.

– Доброе утро, – сказал он, услышав ее голос, – у меня к тебе очень важное дело. У вас, по-моему, уже девять часов утра. Мне нужно срочно уточнить, не приезжал ли сразу после меня в Грузию турецкий гражданин Энвер Халил. Ты можешь это проверить? Только очень срочно.

– Могу, разумеется. Перезвонить тебе на мобильный?

– Если сможешь.

– Ты что-то уже выяснил?

– Долго рассказывать. Сейчас мне нужны данные на Энвера Халила.

– Хорошо. Я проверю и перезвоню тебе.

Он убрал телефон. Только восемь часов утра. Все равно нужно звонить. У него не так много времени, а убийца уже где-то рядом, в Москве. Дронго позвонил Казбеку Эльгарову в Нальчик. Тот, очевидно, недавно проснулся и теперь собирался на службу.

– Извините, что я вас беспокою, капитан, – сказал Дронго, – но у меня абсолютно нет времени. Вы можете мне рассказать, как именно убили вашего брата? Понимаю, что вам будет трудно и сложно, но это просто необходимо. Горчилин говорил мне, что в тот день полковник Эльгаров отпустил свою охрану. Это правда?

– Да, – ответил Казбек, – я сам не понимаю, что именно произошло. Он был очень смелым человеком, но опытным, и понимал, что охрана ему необходима. Но в этот день ему кто-то позвонил, и он, подъехав к своему дому, отпустил обоих сотрудников, которые обычно его сопровождали до квартиры, и вошел в дом. Через полчаса его нашли убитым.

– И сразу приехали сотрудники следственной бригады? – уточнил Дронго.

– Конечно. Мой старший брат был очень известным человеком в Нальчике. Приехали все: и прокурор республики, и наши лучшие эксперты, и наш министр внутренних дел.

– Вот это я и хотел узнать. Говорите, что приехали лучшие эксперты. А почему они не смогли обнаружить отпечатки пальцев Саламбека Музаева? Ведь они наверняка все досконально осмотрели?

– Я и сам не понимаю, и никто не понимает. Но они не нашли там чужих отпечатков. А когда через несколько дней приехала другая бригада, из Москвы, то они смогли найти там отпечатки пальцев Музаева.

– Сколько дней прошло?

– Три или четыре.

– В доме есть лифт?

– Нет. Это стандартная типовая пятиэтажка.

– А вашего брата похоронили по мусульманским обычаям в тот же день?

– Ну да. На следующий день до захода солнца. Он ведь был убит, когда возвращался с работы. Было уже поздно. Поэтому мулла разрешил похоронить его на следующий день. Нужно было сначала отвезти тело в мечеть, чтобы обмыть его.

Дронго нахмурился. Он хорошо знал этот тяжелый ритуал, слишком хорошо знал. Совсем недавно умер его отец, и он обязан был исполнить этот тяжкий обряд, как старший сын своего отца. Дронго был далеко от Баку, когда это произошло. Отец умер на девятом десятке лет, и все родные и близкие ждали возвращения старшего сына. Он приехал под утро и попросил оставить его одного. В комнате лежало тело отца, накрытое простыней. Он осторожно приподнял простыню. Умиротворенное лицо словно бы заснувшего человека. Родного человека, чьи руки так много раз подбрасывали его в детстве, поднимая высоко над головой.

Потом нужно было отвезти отца в мечеть. Это был обряд, которого требовали все родственники. Про отца нельзя было сказать, что он был истово верующим человеком. Как и сам Дронго, он был агностиком, считавшим, что мир непознаваем, но нельзя было нарушать установленный обычай, хотя бы из уважения к родственникам. В мечети тело отца обмывали специальные люди, которые были профессионалами этого дела. Он считал, что не обязан заходить в это святилище. Шесть его близких родственников стояли вместе с ним, младший брат вошел в эту комнату и через некоторое время позвал его. Последнюю кружку воды на отца должен был вылить старший сын. Что он и сделал.

На следующий день состоялись похороны. Здесь тоже существовал свой ритуал. Тело отца было завернуто в белый саван, и именно в таком виде его должны были похоронить. Но перед этим самый близкий родственник обязан был спуститься в могилу, открыть лицо, в последний раз попрощаться с покойным и посыпать ему немного песка на щеку, как бы доверяя его земле. И это тоже должен был сделать старший сын. Сняв обувь, Дронго полез в тесную и холодную могилу, чтобы в последний раз попрощаться со своим отцом, открыть его лицо, посмотреть на любимого человека и попрощаться с ним навсегда. К своему удивлению, он не плакал. Слез не было. Была только оглушающая боль. А потом ночью много раз в его снах появлялся отец, с которым он разговаривал, спорил, смеялся, иногда просил остаться и не отпускал его, привычно обнимая такое родное и теплое тело…