Офицер и Техиди отошли.

— Мне сообщили, — сказал Дафлемер, — что возник спор, который может быть разрешен только кровью. Это верно?

— Да, — одновременно ответили Гарет и Озеров.

— Тогда я считаю до трех. После этого вы имеете право произвести выстрел. Предупреждаю секундантов и всех остальных. Не вмешивайтесь, иначе я займусь вами лично. — Он махнул пистолетом. — Один…

Гарет поднял взведенный пистолет.

— Два…

Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание.

— Три!

Он опустил пистолет, прицелился и выстрелил практически одновременно с Озеровым. Пуля просвистела над плечом Гарета, а Озеров пошатнулся, и Гарет увидел, что на бедре противника появилось пятно крови.

Техиди и секундант Озерова подбежали к дуэлянтам.

— Ты попал в него! — воскликнул Том. Гарет кивнул.

— Кровь была пролита, — провозгласил Дафлемер. — Вы удовлетворены?

— Удовлетворен, — спокойно произнес Гарет.

— А вы, сэр?

— Нет, — прошипел сквозь зубы Озеров.—Перезарядите пистолеты, и решим вопрос.

— Секунданты, вы слышали желание капитана. Дуэль продолжается.

Пистолеты были заряжены, секунданты отошли.

— Я снова считаю до трех, — сказал Дафлемер. — Один…

Гарет дышал спокойно и глубоко.

— Два…

Он выдохнул и задержал дыхание.

— Три!

Озеров выстрелил на мгновение раньше. Гарет увидел дымок, почувствовал тупой удар в верхнюю часть груди, успел только подумать, что ему совсем не больно, и упал на колени.

Он увидел, что Озеров запрыгал от радости и подбросил пистолет высоко в воздух.

Гарет поднял руку с пистолетом, который показался ему тяжелее свинца, тяжелее пушки, и тут накатилась первая волна боли. Он заставил себя пересилить ее, выпрямил руку и нажал на курок.

Пистолет выстрелил и выпал из его руки.

Лицо Озерова исказилось, и Гарет заметил над его бровями кровавое пятно.

Потом свет факелов исчез, осталась только темнота.

Гарет Раднор мешком повалился на песок.

Лихорадка и сны захватили Гарета почти одновременно.

Иногда сны были приятными. Он видел своих родителей живыми, входил в Тикао во главе конвоя груженных сокровищами кораблей, танцевал на костюмированном балу с Косирой.

Иногда его мучили кошмары. Он снова пережил день налета работорговцев на родной поселок, правда, на этот раз родителей увели живыми в цепях, а он валялся в грязи на побережье и не мог им помочь. Потом он подошел на “Стойком” к немыслимо огромному кораблю линиятов с восемью батарейными палубами. Однажды они снова шалили с Косирой, он не смог удержать ее, и она упала с крыши и разбилась насмерть.

Иногда он приходил в себя и понимал, что лежит на койке под грубым навесом на самом берегу моря, и пассат облегчает его страдания.

Рядом всегда кто-то находился — Лабала, Том Техиди, Кнол, Дафлемер. По ночам за ним ухаживали островитянки. Из них он узнал лишь Ирину, которая тихо плакала и постоянно твердила, что считала вызов на дуэль шуткой. Однажды он увидел рядом Косиру, потом понял, что это лишь бредовый сон, и горько заплакал.

Иногда им овладевала страшная боль, которая рвала его, как акула добычу, и влекла за собой в бездну. Гарет громко стонал, хотя изо всех сил старался терпеть.

Потом настал день, когда он проснулся в ясном сознании и не почувствовал боли.

“Утро”, — подумал он и увидел сидевшего рядом Лабалу. Великан не смотрел на него, а старательно выводил буквы на вощеной табличке, высунув язык от усердия.

— Плохая из тебя нянька, — сказал Гарет, и табличка вылетела из рук вздрогнувшего Лабалы.

— Ты жив!

— Кажется.

Гарет попытался сесть, почувствовал, как руки повисли плетьми, и понял, насколько ослаб.

— Сколько времени я находился в таком состоянии?

— Почти месяц, — ответил Лабала. — Выпей это.

“Это” оказалось охлажденным фруктовым напитком, в бутыли из тыквы.

— Спасибо, — Гарет бессильно опустил голову на подушку. — Что я пропустил?

Лабала хмыкнул.

— Я думал, что сразу сообщу все новости, когда ты придешь в себя. И вот это случилось, а все мысли куда-то разбежались. Но теперь я привел их в порядок.

Примерно через неделю после того, как мы с Дафлемером решили, что ты выживешь, Фролн и Н'б'ри отвезли рабов домой на “Свободе”. Н'б'ри решил, что лучше побыстрее избавиться от них, пока кому-нибудь в голову не пришла мысль устроить без тебя повторное голосование по поводу их судьбы. Их не было примерно недели полторы, и вернулись они слегка взмокшими.

— Почему?

— Похоже, моря вокруг Каши заполонили линияты, и улизнуть от них удалось с трудом. Кнол сообщил, что ему показалось, будто ищут именно их. — Лабала усмехнулся. — Фролн отругал меня, сказал, что я должен был отправиться с ними и попытаться заклинаниями вызвать неразбериху и смятение, а не ухаживать здесь за тобой. На что я ответил: зачем хныкать, если все вернулись целыми и невредимыми.

— Как линияты могли определить, где нас искать? Океан ведь большой.

— Кнол задал тот же вопрос. Я не знаю. Он утверждал, что высаженные на берег люди были довольны. Один из них сказал, что они знают, куда направиться, как подняться по реке и обойти город линиятов, что рано или поздно все доберутся домой с новыми рассказами и песнями. Особенно они были благодарны за сабли, которые ты отказался продать, и сказали, что знают, против кого их использовать. Еще они сказали, что будут молиться за нас до тех пор, пока дети детей их детей не станут седыми старцами. Думаю, до следующей недели, если учесть памятливость и склонность к благодарности у большинства людей.

Гарет сделал еще глоток сока.

— Что-нибудь еще?

— Лучшее, если можно его считать таким, я оставил напоследок. Понимаешь, Дафлемер видел сон. О золоте и кораблях. О флоте линиятов, который перевозит сокровища из Каши в Линияти, останавливаясь в каждом порту, чтобы забрать золото и серебро.

Гарет кивнул. Он вспомнил, как Номиос рассказывал о мечте Луинеса найти способ завладеть этими сокровищами.

— Неплохой сон, — сказал он, — если предположить, что такой флот действительно существует. Но сколько кораблей понадобится, чтобы атаковать его?

— Сюда за припасами заходили другие Собратья, и Дафлемер прожужжал им все уши об этом флоте. Участвовать в рейде согласились уже двадцать два корабля, будет двадцать шесть, если мы присоединимся.