– Лизе?

– Ей. Каждый посаженный мерзавец считает своим долгом передать какую-нибудь мерзость или мне, или сразу ей. Поэтому её телефон тоже проверяется. И за домом постоянно следят. Но уже так, по старым знакомствам. Я уже не молод, Саша, и видел всякое. Хочешь быть хорошим следователем – защищай родных беспрестанно.

– Серьёзный подход.

– Вынужденный. Так что на телефоне точно нет прослушки. О том, что собираюсь тебе позвонить, я говорил только двум людям: Резникову и Гольцеву. Насчёт Вани я уверен, а Гольцев…

– Интуиция подсказывает, он хороший парень.

– Интуиция… – ухмыльнулся. – А куда девать факты, Саш?

– Нет. Не верю. Возможно, его телефон как раз и прослушивают.

Владимир Андреевич пожал плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Или… мой, – нахмурилась Александра. – Мне кажется это глупостью, но…

– Но ты, наконец, поняла, что можешь ошибаться.

Признавать его правоту желания не было. Селивёрстова промолчала. Она и так сделала то, что ей было не свойственно: предположила собственную оплошность.

– Ладно, без обид. Кто мог трогать твой телефон? – Рукавица повернулся вполоборота. – Кроме Вани.

– Он не трогает мой мобильник.

Владимир Андреевич ждал.

– Никто. Телефон всегда при мне. Гостей я не зову, клиентам в руки не даю.

– И никогда не оставляешь без присмотра?

– Сегодня, – призналась Александра, – на минуту, когда заваривала чай. Но было это в моём агентстве и в присутствии Чуриной. Ей это ни к чему, да и пребывала она в плачевном состоянии.

– А что она, вообще, у тебя делала?

– Пришла за помощью. Я, кстати, хотела с вами поговорить о ней и о Римской.

Рукавица перестал барабанить по рулю и вытянул шею, будто так мог увидеть, что происходит за вереницей машин.

– Чурина получила сообщение ВКонтакте, – произнесла Александра. – С руной Велеса.

– Думаешь, ВРАЧ подготавливает новую жертву?

– Не исключено. Интересно то, что Римская увлекается рунами, а её бывший муж об этом знал. Чурина предположила, что он в этом замешан.

Владимир Андреевич с облегчением завёл подостывший мотор. Пробка сдвинулась с места. Сказал, не поворачиваясь:

– Ты об этом хотела поговорить? О подозрениях Чуриной?

– Нет. Считаю, им с Римской нужна защита. Кто-то явно желает подругам зла. Им бы человека для охраны.

– Нагло, – цокнул языком Владимир Андреевич, – но не безосновательно. Посмотрим, что можно сделать. Людей не гарантирую. С количеством у нас напряжёнка, сама знаешь. Сначала поглядим, что там с убийством Власовой.  О, всё-таки авария, «пежо» всмятку. А как тебе самой эта Чурина?

– Эмоционально нестабильная.

Рукавица вздохнул:

– А кто сейчас стабилен?

– Владимир Андреевич…

– Ещё кому-то охрана? – улыбнулся безрадостной улыбкой.

– У меня в последнее время клиентов почти нет. Не ваша ли работа?

Рукавица не стал отвечать, упрямо глядя вперёд.

***

В комнате стоял удушающий сладкий запах. Александра зажала нос. Рукавица бегло осмотрел место преступления.

В середине комнаты находился стол с белой скатертью, накрытый к романтическому ужину: те же Бастардо, Кишмиш, коробка шоколадных конфет в форме сердца, два набора посуды, два бокала. Один пустой, на другом след от губной помады по внешним признакам совпадающий с помадой на губах жертвы – красной. Рядом лист бумаги формата А4, а на нём сердце с отколотым краем и руна Велеса.

Жертву из вороха лилий, этим и объяснялся запах, откапывал Резников.

– Никаких следов удушья или других признаков насильственной смерти: поломанных ногтей, царапин, синяков, ссадин, – сообщил Павел, осматривая труп.

Александра обратила внимание на одежду: бежевый брючный костюм и туфли в тон. И то, и другое она видела на известной модели в одном из журналов.

– Тот же почерк, – сказала, указывая на «завязку».

Концы длинной вишневой материи обхватывали лодыжки поверх верёвки и поднимались вверх, с помощью портновских иголок перекрестьем крепились к талии, а затем, «обнимая» груди, соединялись, образуя сердце.

Волосы чёрными кудрями рассыпались по полу.

– Твою… – заткнул рот кулаком Рукавица, взглянув на покойную. – Вот теперь у нас проблемы. Зря маньяк выбрал её. Зря…

– Известная личность?

– Богатая, Саша, – ответил Рукавица. – Дочь известного мецената, сложного человека. Теперь, наверняка, ждать Управление по особо важным.

Александра скривилась, как от зубной боли.

– Следов взлома нет, – заметил Резников. – Выброшенных фотографий, обуви тоже. Ни-че-го.

– Убили пару часов назад, – потянул затёкшую спину Павел.

А дальше, как не искали, так и не сумели обнаружить хоть какие-то улики. Не установили и причину смерти.

– Вскрытие покажет. Надо пообедать, – вздохнул Павел, подготавливая себя к трудному дню.

– Мобильник! – объявил Резников, выуживая телефон из-под дивана. – Работает. Сейчас попробуем подобрать пароль.

Рукавица нервно закурил. Но к его удивлению, пароль оказался распространённым. У него самого когда-то стоял такой же.

– И ты… – прочёл Резников.

– Руны? – затянулся Владимир Андреевич.

– Одна. Такая же, как на листе.

Кошка жалобно мяукнула со шкафа. Резников первым приблизился к животному. Протянул обе руки, и к удивлению Александры, кошка спрыгнула к Ивану. Прижалась к вороту куртки цвета ночного неба, потёрлась.

– Чувствует хорошего человека, – улыбнулся Павел.

Александра тоже улыбнулась.

– Куда она теперь? – спросил Иван. – Пока то, пока сё…

Рукавица махнул рукой, свободной от сигареты:

– Бери. Только сильно не привязывайся, мало ли что. Власов животных не сильно любит, а насчёт его жены не уверен.