— Пожалуйста, возьми меня за один тарск, господин. Пожалуйста, возьми меня всего за один только тарск, господин.

— Нет, — ответил я ей. — И не подумаю.

Она, пораженная, в ужасе подняла глаза.

— Ты думаешь, я так мало уважаю тебя? — спросил я.

— Тебе не удалось заинтересовать его, — проговорила девушка, держащая поводок.

Она укоротила поводок так, что ее кулак был у самого ошейника девушки, и сильно дернула за него, потянув ее голову вверх. Женщины очень красивы, когда стоят на коленях в такой позе.

— Но я рабыня, — запротестовала стоящая на коленях девушка, глядя на меня.

— Я вижу, — согласился я.

— Разве ты не хотел меня раньше и столько раз? — спросила она. — Неужели я так ошибалась, чувствуя это?

— Нет, — ответил я.

— Тогда возьми меня, — проговорила она. — Я полуобнаженная перед тобой. Я твоя за один тарск. Возьми меня!

— Не думаешь же ты, что я захочу воспользоваться твоим невыгодным положением, чтобы получить тебя, — обратился я к ней.

— Невыгодное положение! — повторила она. — Я — рабыня! Ты свободен, а я — рабыня. Я — девушка-рабыня!

— Да, — согласился с ней я.

— Посмотри на меня, — попросила она. — Ты считаешь, меня нужно освободить?

— Нет, — ответил я.

— Горианские мужчины всегда будут держать меня в ошейнике, — сказала она.

— Да, — произнес я и подумал, сознает ли она, насколько близка к истине.

— Возьми меня, — взмолилась она. — Возьми меня!

— Я похож на невежу и грубияна? — проговорил я.

Внезапно она расплакалась в разочаровании.

— Поднимайся на ноги, рабыня, — вмешалась девушка с поводком, отпуская его на ярд, чтобы она смогла встать. — Ты не сумела заинтересовать его.

— Пожалуйста, позвольте мне попытаться еще, госпожа, — стала умолять ее Линда. — Пожалуйста!

— Поднимайся, — повторила приказ девушка с поводком, дергая за него.

Рыдая, красивая, привязанная на поводок рабыня поднялась на ноги. Что-то невнятно бормоча, она запахнула тунику и плотно подвязала ее поясом из веревок. Казалось, она с трудом держится на ногах. Она дрожала и всхлипывала.

— Что случилось? — спросил я.

— Она никуда не годная рабыня, — ответила девушка с поводком. — Смотри!

Она потрясла коробкой для монет, висящей на шее девушки.

— Пусто! — с презрением произнесла она.

Она дважды хлестнула рабыню по ногам поводком.

— Мы ходим уже целый час, и мы прошли мимо многих господ, никто из них не соблаговолил поиметь ее.

— Почему она плачет? — спросил я.

— Она боится, и справедливо, неудовольствия хозяина.

Я кивнул. Рабыне, которая находится в полной власти хозяина и является его собственностью, вполне естественно интересоваться, доволен ею хозяин или нет.

— Возможно, он снисходителен? — предположил я.

— Он — безжалостный человек, у которого больше девушек, чем ему нужно, — ответила та, что держала поводок.

— Что с ней сделают?

— По меньшей мере, она получит хорошую порку, — ответила девушка с поводком. — А если он будет в скверном настроении, ее могут замучить и убить.

Привязанная на поводке девушка, рыдая, упала на колени к ее ногам.

— Пожалуйста, госпожа, — молила она, — не уводите меня, подождите еще немного!

— Уже поздно, — ответила ей другая. — То, что ты все еще не дома, противоречит соглашению арендаторов монетных девушек.

— Пожалуйста, госпожа! — умоляла несчастная.

— Поднимайся на ноги, — приказала девушка с поводком. — Тебя надо отвести к твоему хозяину как рабыню-неудачницу.

— Подожди! — сказал я.

Стоящая на коленях девушка, обернувшись, с ужасом посмотрела на меня.

— Да, господин! — обратилась ко мне девушка с поводком.

— У меня есть один тарск, — сказал я, открывая кошелек. — Ей не надо возвращаться с пустой коробкой. — Я улыбнулся девушке на поводке. — Это самое малое, что я могу сделать.

Я проговорил эти слова с добротой, обращаясь к ней. Она испуганно смотрела на меня. Я направился к ней, чтобы положить монету в коробку, висящую на груди у девушки, стоящей на коленях. Но рука второй девушки остановила меня.

— Не может быть оплаты за неоказанные услуги, — объяснила она. — Честь моего господина не должна пострадать.

Я отпрянул, сжимая монету. Стоящая на коленях девушка, та, которая была когда-то мисс Беверли Хендерсон, аспиранткой на отделении английской литературы в ведущем университете Нью-Йорка, смотрела на монету со страхом. Она боялась, что я положу ее обратно в кошелек.

— Я буду стараться заслужить этот тарск, господин, — прошептала она.

— Монетная девушка, — проговорила надсмотрщица, — будет стараться угодить мужчине так же хорошо за один тарск, как рабыня, подающая пагу, за тысячу золотых, которые заплатит ее клиент хозяину.

— Понимаю, — ответил я.

— Конечно, умений у монетной девушки, — призналась девушка с поводком, — обычно гораздо меньше.

Это действительно было правдой. И все-таки стоит заметить, что иногда монетные девушки необыкновенно искусны. К тому же хозяину иногда приходит в голову послать на улицу даже великолепно обученную, красивую рабыню, подающую пагу, обычно в качестве шутки или наказания. Такая девушка знает, что она должна все выполнять превосходно. Некоторые мужчины, к которым она попадает в руки, могут быть наняты заранее ее хозяином, чтобы потом отчитаться о качестве ее услуг.

Девушка с поводком убрала руку, прикрывавшую прорезь в коробке для монет.

— Ты понял условия? — спросила она.

— Да.

— Пожалуйста, пожалуйста, господин, — со слезами на глазах произнесла стоящая на коленях девушка, — положи монету в мою коробку! Ты не пожалеешь об этом.

Я поколебался и взглянул на нее.

— Умоляю разрешить доставить удовольствие господину, — ясно произнесла она.

— Ты, — спросил я, как будто не веря, ты умоляешь разрешить тебе доставить удовольствие мужчине?

— Да, господин.

— Кому?

— Тебе, мой господин, — проговорила она. — Я умоляю разрешить доставить удовольствие тебе, мой господин.

— В качестве рабыни? — снова спросил я.

— Да, господин, — ответила она. — Я умоляю разрешить доставить удовольствие тебе — как рабыня.

Я бросил монету в узкий металлический ящик для денег. Я думал, девушка свалится в обморок от облегчения и радости. Однако я видел в ее глазах другое чувство, которое было трудно понять.