Хеннингу, отцу четырнадцатилетней Анетте и двенадцатилетней Лине, пришлось нелегко, когда обе дочери долгое время не на шутку увлекались «Властелином колец». Лично ему не особенно нравился жанр фэнтези, и он никогда не читал ни одну из книг трилогии. Когда младшая дочь попросила его почитать ей книгу вслух, он сделал отважную попытку, но вынужден был сдаться. Для него это было слишком. Поэтому Лине пришлось самой взяться за чтение толстенного тома. Но Хеннинг не отступил – он повел дочерей в кино, а потом дважды посмотрел с ними все три фильма. Он купил сборник DVD и проводил субботние вечера перед экраном телевизора, на котором разворачивалась эпопея «Властелина колец». Он счел, что важно заглянуть в мир, который так захватил Анетте и Лине. Провести с девочками несколько часов перед телевизором было для него проще, чем читать книгу вслух. Теперь он мог участвовать в разговорах о Голлуме и Шелоб, обсуждать саундтрек. И поскольку Хеннинг внимательно отнесся к жгучему интересу девочек, он смог вызвать их удивление и радость, положив под елку подарки из мира «Властелина колец».

В обоих примерах взрослые немного проникают в мир детей, что позволяет продолжить общение на их условиях. Это как аффективная настройка в период младенчества, но на условиях подросшего ребенка. Настройка дает детям ощущение, что их видят и принимают, – «Мама или папа рядом, они со мной». Это укрепляет самооценку. Посмотрим на это с точки зрения подростка: «Я знаю, что мама и папа принимают мои интересы, я чувствую их поддержку. Значит, я имею право быть собой». Это питает самоощущение и самооценку, которая как раз и подразумевает принятие себя, внимательное отношение к самому себе (в противоположность критическому и осуждающему).

«Но (возможно, возразите вы) не могу же я делать вид, что мне интересно, только для того, чтобы угодить подростку? Что тогда останется от моей личности? Какой пример я буду подавать?» И это верно. Подросток должен видеть, что у мамы и папы есть собственные интересы, что они искренни в отношениях с детьми. Однако здесь речь идет не об «или – или», а об «и – и». Как маленьким, так и большим детям полезно и важно знать, что родители стоят на своих ногах, то есть живут собственной жизнью, имеют личные интересы и приоритеты; что их радости связаны не только с детьми. И что в общении с детьми они проявляют себя как личности, имеющие собственное мнение и собственные потребности. В то же время детям полезно и важно знать, что родители вместе с ними знакомятся с теми областями жизни, исследованием и изучением которых они заняты, которые увлекают их в настоящий момент; что мама и папа принимают это, демонстрируя свой интерес и участие.

Вы не становитесь менее искренними, проникая в мир увлечений ребенка, пусть даже вам в действительности не так уж и интересно. Хеннинг, к примеру, не изменяет себе и не кривит душой в общении с дочерями, проявляя интерес к «Властелину колец», хотя изначально эта эпопея его совсем не интересовала. Напротив, его отцовство проявляется более зримо. Это происходит потому, что выбор в пользу осознанного родительства подразумевает наличие живого интереса ко всему, чем живет ребенок. Таким образом, у нас как родителей есть собственный интерес, заключающийся в том, чтобы следовать за ребенком туда, где он находится. В том числе когда он, вырастая, выбирает путь, который мы сами ни за что бы не избрали.

Проявляя внимание к своим взрослеющим детям (как это делают Муна и Хеннинг), мы поддерживаем с ними контакт и остаемся для них надежной базой и безопасным укрытием. Подростку, который чувствует себя принятым, будет проще обратиться к взрослому в момент, когда возникнет потребность в помощи и поддержке. Контакт сохранен, он готов к использованию и в том случае, когда что-то не ладится. Когда возникают трудности, мы проявляем свою родительскую квалификацию, пытаясь вжиться в ситуацию и представить ее глазами подростка. Стремление к настройке превращает нас в родителей, дарящих тепло и поддержку.

Подросткам нужны «спарринг-партнеры», готовые увидеть ситуацию их глазами, а кроме того – проанализировать выбор, перед которым они стоят. По-настоящему вслушиваясь в подростковые радости, горести и сомнения, вы проводите серьезную работу по формированию самоощущения и самооценки, и вот почему:

1. Подростку дается помощь в том, чтобы познать самого себя на новом для него этапе жизни. Ему помогают разобраться в собственных чувствах и переживаниях. Это внутренняя составляющая самооценки – самоощущение, контакт со своим внутренним миром.

2. Подросток чувствует, что его принимают и поддерживают, он испытывает обновленное ощущение того, что для него и его чувств найдется место. Это межличностная составляющая самооценки – развитие личностного самовыражения («Я могу выразить свои чувства, мне не нужно прятаться»).

3. Подросток приобретает навык рефлексии и анализа происходящих в его жизни событий, привыкает смотреть на вещи под разными углами, обучается диалогу и обсуждению. Одним словом, он учится думать.

Нам известно, что лобные доли головного мозга находятся в процессе бурного развития в подростковый период и в последующее десятилетие жизни. Лобные доли отвечают за развитие высших психических функций, за такие операции, как планирование, логическое мышление и способность регулировать эмоциональные реакции и импульсы. Демонстрируя интерес и выслушивая подростка, мы вступаем в диалог, в процессе которого способствуем развитию у собеседника высших функций, то есть умения мыслить и оценивать. Это повышает универсальную готовность человека к жизни, и это полезно для самооценки («Я тот, кто может мыслить и оценивать»).

Однако многие родители сталкиваются со следующим: подростки не особенно заинтересованы в том, чтобы обсуждать с ними свою жизнь («Я последняя, с кем она захочет разговаривать», «Он выходит из комнаты, когда я пытаюсь серьезно с ним поговорить»). Это может происходить по разным причинам, зависящим от конкретной ситуации в семье. Но, как правило, причина заключается в том, что многие родители уступают своему желанию наставить ребенка на путь истинный. Они начинают его поучать, пытаются воспитывать, надеясь вбить в его голову хоть немного здравого смысла, ведь сам он просто не понимает, что для него лучше… во всяком случае, с точки зрения родителей. Соблазн прибегнуть к назиданию и поучению в момент, когда подростку прежде всего требуется, чтобы его выслушали, может быть очень сильным. Я знаю это по себе. Порой у меня возникает жгучее желание транслировать дочерям знание, в котором они, на мой взгляд, так нуждаются. Но по опыту мне известно, что они, скорее всего, не станут внимать моим нравоучениям, ведь им нужно, чтобы я их выслушала, а не поучала. Они нуждаются в том, чтобы я психологически следовала за ними, чтобы их позиция была отправной точкой нашего диалога. Когда мне это удается, вот тогда наш разговор складывается. Возможно, он продолжается меньше, чем мне того хотелось бы, но это мои проблемы. Дети и подростки быстро учатся, им не требуются долгие разговоры для того, чтобы почувствовать себя понятыми и, вероятно, открыть для себя что-то новое.

Мозг развивается и созревает, когда подросток пользуется им сам, а не пускает в ход готовый к употреблению родительский опыт. И один из способов стимулировать подростка напрячь мозг – выслушать его, а не поучать, быть с ним там, где он находится. В воспитании мы достигаем большего, отодвинув в сторону желание воспитывать, как бы парадоксально это ни звучало. Мы обратимся к двум средствам настройки, о которых уже говорили в главе 4. Они помогут нам следовать за подростком, особенно когда он проявляет недовольство и нам хочется поставить его на место.