Что же касается другого, то можно позавидовать мужчине, который станет ее мужем. Это ясно как день.

На кухне зазвонил телефон. Самое время для Люка Пауэлла. Так оно и оказалось.

Люк с места в карьер стал излагать новости Бюро.

– Мы проверили добрую часть из твоего списка. У Марка Кокса были кое-какие грешки и один арест за хранение наркотиков. Прошло больше трех лет. А как он связан с Миган?

– Да вроде никак. Он у нее в доме делает ремонт, вот я на всякий случай решил о нем узнать.

– Ну так вычеркни его из своего списка. Что же касается остальных, то ничего, кроме превышения скорости да пары детских краж в супермаркете, ни на кого нет.

– С чего бы ты в таком случае работал в воскресный вечер? Или что-нибудь все же есть?

– Да нет. Бет уехала к старикам, и дома никого. Да и погода гнусная, только и остается, что сидеть на работе, вот я и прикатил сюда.

– Здесь тоже паршиво. С утра зарядил дождь, но все равно спасибо, даже если ничего не проклюнулось.

– Ну не все впустую. Мне звонили из лаборатории, там проверяют материалы по взрыву.

Новые данные. Барт молил Бога, чтобы химики дали какой-то определенный ответ, что выявило бы связь взрыва с Миган или хотя бы дало ниточку к тому, кто за этим стоит.

– Держи меня в курсе.

Барт положил трубку и пошел искать Миган. Им вдруг овладело недоброе предчувствие. Он взмолился про себя, чтобы все обошлось, но все двери издевательски хлопали, открывая пустые комнаты.

Миган он нашел в общей семейной гостиной. Она перелистывала иллюстрированный журнал. Она посмотрела на него, и сердце у него кольнуло. Она, видно, успела принять душ. Влажные волосы только оттеняли на красивом лице следы забот и переживаний последних дней. Под глазами обозначились тени, уголки рта грустно опущены вниз.

– Не пора ли похлебать супу у огонька, – сказала Миган, не отводя глаз от потрескивающих поленьев.

– Неплохая мысль, – поддержал ее Барт, встав спиной к огню, чтобы согреться. – Я сейчас сделаю.

– Он уже закипает. Ты же знаешь, я долго без еды не могу.

– Ясно. Ты ешь за двоих.

– И собираюсь сполна воспользоваться этим поводом.

Миган уютно свернулась на диване, прикрыв ноги пледом. Она немного отошла и даже улыбалась. Барт сунул руки в карманы джинсов и не отходил от камина.

– Мне только что начальство звонило.

– В воскресный вечер? Плохие новости?

– И да и нет. Я говорил тебе, что фэбээровская лаборатория исследует кое-какие материалы с места взрыва.

Миган прищурилась и сжала губы.

– Нашли чего-нибудь?

– В отчете нет окончательного вывода.

– Надо понимать, что все чистая случайность, как об этом говорили местные власти?

– Не совсем. Просто если это и бомба, то все было тщательно спланировано, чтобы не оставить следов.

– Я даже рада, что все так неопределенно. Мне легче смириться с мыслью, что Джеки погибла в результате несчастного случая, чем продуманного взрыва. Кроме того, если Джошуа Карауэй стоит за этим взрывом, покушения на мою жизнь явно не его рук дело. К тому моменту он уже угодил за решетку, так что, даже если будет доказано, что это работа умного подрывника, это не выведет нас на убийцу.

Лучше бы мне на этом и остановиться, подумал Барт. Но он не мог. Слишком много было поставлено на карту, и, хотя то, что он собирается сказать, расстроит Миган, он не вправе промолчать.

– Я пока не готов сбросить со счетов возможную связь между взрывом и покушениями на тебя.

– Я и сама об этом все время думаю, Барт. Хотя доказательств нет. Но, похоже, и твой начальник думает так же, иначе он давно бы уже свернул операцию.

Он выдержал ее взгляд, понимая, что она ждет точного и ясного ответа, но ему нечего было сказать ей. Раскрытие преступлений не похоже на бизнес, где все можно решить мозговой атакой. Здесь нет поставленных пределов, политики компании и переговоров с профсоюзами. Здесь иногда дело решают интуиция и догадки, а не голые факты.

– Что ты еще хочешь от меня, Барт? Я тебе уже всю свою жизнь рассказала.

– Мне надо побольше узнать о Джеки.

– Она была замечательнейшим человеком, таких, как она, днем с огнем не сыщешь. Все, кто ее знал, искренне восхищались ею. И не только за ее душевные качества, но и за то мужество, с каким она справлялась со своим диабетом. У нее не было врагов.

– Ты говорила, что вы с ней последние годы почти не общались. Могло ведь что-то произойти, чего ты не знала.

– Когда я согласилась на ребенка, мы с ней раз в неделю говорили по телефону.

– Но годы до этого, до Бена. Не говорила ли она тебе о каком-нибудь возлюбленном, который мог иметь на нее зуб из-за Бена?

– Они были женаты три года. Кто может так долго таить зло?

– Вот здесь ты ошибаешься. – Знала бы она о темных тайниках душевно больных мужчин и женщин, которые годами взращивают в себе злобу и зависть, пока в один прекрасный не совершают такое, что нелегко описать человеческими словами.

Ему доводилось это видеть. Хотя в других случаях время действительно лечит и большинство людей выходят из сложнейших ситуаций целыми и невредимыми. Они восстанавливают душевное здоровье и обзаводятся семьями.

Он и сам прошел через это. А вот сейчас, кажется, опять влюбился в женщину, которая боится привязанности даже больше, чем он. Боится настолько, что готова наступить себе на горло и отказаться от ребенка.

– А какое-нибудь увлечение? – продолжил он. – Джеки не упоминала о ком-нибудь, может на работе, с кем у нее мог быть роман? Она рассказала бы тебе, если бы у нее возникло что-нибудь подобное?

Миган спустила ноги на пол и нащупала тапочки.

– Она влюбилась в Бена чуть ли не с первого взгляда. Она только о нем и говорила. О нем и ораве детей, которых хотела бы завести с ним. А в результате ей так и не пришлось узнать счастье материнства.

– А родственники у нее есть?

– Никого, насколько я знаю. Если и есть, то очень дальние, потому что на похоронах никого не было. И уж никого, кто бы предложил взять ребенка, когда он родится.

Миган права. С Джеки и ее ребенком все так трудно увязать, но что-то не позволяло ему отказаться от этой идеи, хотя это вполне объяснимо. Ведь тогда у него в руках вообще ничего не будет.

Если же Джеки была целью взрыва, тогда тот, кто спланировал убийство, мог узнать о ребенке так же, как узнал он сам. Случайно оброненная соседкой фраза. Взлом кабинета врача Джеки, замаскированный под хищение наркотических лекарств, чтобы замести следы.