Каролина не сомневалась, золовка приходила предостеречь ее.

* * *

Каролина не верила своим глазам. Угрюмый, сердито поджав губы, к ней направлялся курфюрст. Позади него шли две безобразнейшие женщины, каких она когда-либо видела. Они походили на гротескных персонажей сказочной пьесы. Одна высокая и худая, вторая маленькая и толстая. И рядом с ними молодая и красивая графиня фон Платен.

Курфюрст остановился в двух шагах от принцессы.

– Представляю вам мадам фон Шулемберг, мадам Кильманзегге и графиню фон Платен.

Каролина растерялась. Она могла, конечно, сказать, что она не приглашала их. Но что было бы дальше?

Она посмотрела на холодное, жестокое лицо курфюрста и увидела в нем непреклонную решимость.

И вдруг она услышала голос курфюрстины Софии, стоявшей рядом:

– Наконец-то у тебя есть возможность увидеть этих дам. Я знаю, это твое давнее желание.

Еще одно предупреждение. От курфюрстины, от золовки, от несчастной заключенной в Олдене… от женщин, которые знают, что ждет их, если они не признают права мужчин использовать их в своих интересах, оскорблять и унижать.

«Но есть и другие пути», – подумала Каролина и любезно протянула руку высокой женщине с испорченной оспой кожей, которая сделала шаг вперед. – Мне доставляет удовольствие видеть вас здесь, – холодно промолвила Каролина.

Но курфюрст был удовлетворен. Первый намек на бунт успешно подавлен.

* * *

В Ганновер начали приезжать англичане, их становилось все больше и больше. В соответствии с актом о престолонаследии наследницей английского трона должна была стать курфюрстина София. Правда, при условии, если королеве Анне так и не удастся подарить стране сына. И многие дворяне, чья популярность дома была невелика, поспешно двинулись в Ганновер, чтобы снискать расположение у вероятной преемницы королевской власти.

Курфюрстина София вроде бы помолодела. Она была старой женщиной, старше королевы Анны, но Ее Величество уже долгие годы болела, и София считала, что вряд ли королева ее переживет. Если бы ее надежды оправдались, то старая дама получила бы бесконечное удовольствие от посещения страны, которую она почитала как величайшую в мире державу и в которой мечтала стать королевой.

От такой перспективы она сбросила, наверно, десяток лет. София принимала визитеров из Англии с величайшими почестями, развлекала их так щедро, как могла, и делала все, что было в ее силах, стараясь заставить Георга Людвига последовать ее примеру.

Но сына совсем не привлекала перспектива сесть на английский трон. Для него на земле не существовало места, сравнимого с Ганновером, и к тому же он предпочитал немцев, а до англичан ему не было дела.

«Что они подумают о нем?» – спрашивала себя София. Визитеры вернутся домой, расскажут об этом жестоком мужлане, и англичане зададутся вопросом, стоит ли им отвергать католика Стюарта ради неотесанного немца, пусть даже и протестанта. София нехотя смирилась с тем, что она уже старая женщина и жить ей осталось недолго. А когда она умрет, кому же быть королем Англии, как не Георгу Людвигу?

Среди приехавших в Ганновер был и знаменитый герцог Мальборо. Георг Людвиг с удовольствием принял его. Герцога, чарующе красивого мужчину с безупречными манерами, и угрюмого курфюрста объединял величайший интерес к военному искусству. И они обсуждали войны и будущие военные кампании с обоюдной пользой и наслаждением. Ганноверская армия уже не первый год стояла во Фландрии, и Георг Людвиг часто бывал там. Мальборо испытывал к нему огромное уважение еще с тех пор, когда Георг Людвиг молодым человеком проявил себя на полях сражений.

Георг Август тоже мечтал о военной славе. Он непрестанно просил отца разрешить ему присоединиться к войску и пойти на войну, но постоянно получал отказ.

И когда появился славный полководец Мальборо и все заговорили о его победах, принялись пересказывать легенду о его непобедимости на поле боя и о том, что враги впадали в панику, едва услышав его имя, жажда такой же военной славы настолько переполнила сердце Георга Августа, что он не выдержал и ворвался к отцу с криком:

– Почему… Почему я не могу быть солдатом?

– Вот родится у тебя сын, – Георг Людвиг с отвращением отвернулся от него, – и ты станешь солдатом.

Сын! Да он, Георг Август, женат уже несколько месяцев – а все без толку!

Георг Август побежал к Каролине и объявил ей, что они должны иметь сына, потому что он хочет идти на войну, а отец не разрешит ему, пока у них не родится сын.

– Надеюсь, – в ярости орал он, – что ты не из тех женщин, которые не могут родить ребенка.

Внешне Каролина осталась невозмутимой, но волна горечи окатила ее душу.

Как несправедлив мир, где умная женщина должна терпеть превосходство и господство интеллектуально низшего существа только потому, что он мужчина, а она женщина!

Но рядом всегда была мудрая София, дававшая успокоение. Они вместе гуляли в парках Герренхаузена среди статуй – немецких подражаний французским скульпторам – и среди бьющих фонтанов, точных копий фонтанов в Версале или в Марли.

– Ты мудро сделала, что приняла любовниц моего сына, – вздохнула старая дама.

– Признаюсь, я чуть было не отказала им от дома.

– Это было бы величайшей ошибкой. Мой сын никогда бы не простил тебе этого, а он мстительный человек.

– Да, знаю.

София покачала головой.

– Когда я поеду в Англию, ты и Георг Август поедете со мной. Георг Людвиг тоже поедет. Там начнется другая жизнь, лучше и культурнее. Уверяю тебя, Сент-Джеймсский двор намного отличается от Ганноверского.

– Но если курфюрст станет наследником английского престола и получит титул принца Уэльского, он внесет в Английский двор ганноверскую атмосферу.

– Если я буду королевой, – София вздрогнула, – то сумею предотвратить это.

Каролина никогда раньше не видела ее в таком восторженном состоянии. В курфюрстине ничего не осталось от той спокойной, печальной женщины, какую знала Каролина. Она ни о чем другом не могла думать, кроме как о поездке в Англию.

– Георг Август очень хочет быть солдатом, – вернулась к своим заботам Каролина.

– Со временем будет.

– Но прежде мы должны произвести на свет сына. София быстро взглянула на Каролину.

– Тебя это тревожит? Напрасно. Еще очень рано.

– По-моему, Георг Август думает, что я не тороплюсь выполнить его страстное желание.

– Бедный Георг Август, – вздохнула София. – Как жаль, что внук у меня – дурак. Но у тебя, моя дорогая, хватит ума на двоих. И ты должна с толком его использовать. Ты правильно поступила с любовницами моего сына. Не пытайся бороться там, где нельзя победить. И не беспокойся из-за того, что ты еще не забеременела. Такое волнение хуже всего на свете. Чем больше будешь тревожиться, тем дольше ничего не почувствуешь. Уверена, скоро ты придешь и скажешь: «Я беременна». И тогда на радостях зазвонят в колокола в Ганновере, и я с восторгом услышу их… если не буду к тому времени в Англии.