Боствик вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт. Открыв его, он показал присутствующим содержимое: небольшой шприц. В стеклянной трубочке, закрытой никелированным поршнем, еще сохранилось несколько капелек бесцветной жидкости. В комнате чуть запахло горьким миндалем.

– Так, – сказал Эллиот. – Так. – В горле у него пересохло, глаза жгло. – Где вы это нашли?

– Я – человек любопытный, – сказал Боствик. – Поэтому-то я и попросил майора послать мисс Вилс поискать вас здесь. А шприц я нашел в двойном дне шкатулки для драгоценностей, которая стоит на туалетном столике в спальне мисс Вилс.

Он протянул конверт Эллиоту и скрестил руки на груди.

– Мне кажется, – кашлянув, сказал майор, – что это решающая улика. Что вы скажете, инспектор? Выписать вам ордер на арест?

– Нет, прежде я хочу поговорить с нею, – тихо сказал Эллиот и, глубоко вздохнув, добавил: – Боюсь, однако, что как вы сказали, это решающая улика. Как вы полагаете, доктор?

Доктор Фелл ухватился обеими руками за шевелюру. Из уст его вырвалось какое-то подобие стона, в то время как на лице появилось выражение страшной неуверенности.

– Если бы я только мог быть уверен! Если бы я мог уйти от того, что в данную минуту представляет для меня крушение вселенной! Я не знаю, что сказать. Никогда еще все вокруг меня не рушилось так, как сейчас. Весьма возможно, что вы правы...

Надежды Эллиота тоже начали окончательно рушиться.

– ...но, конечно, прежде всего необходимо побеседовать с девушкой.

– Побеседовать! – крикнул Боствик, теряя, наконец, самообладание. – Побеседовать с нею! Мы только это все время и делаем. Эта девушка вне всяких сомнений виновна, и все мы это of лично знаем. Бог – свидетель, что ей были предоставлены все возможности. Мы обходимся с нею, как с принцессой! И чего мы добились? Это же новая Эдит Томпсон, только во сто крат хуже. Я слыхал, что Томпсон, – Боствик бросил взгляд на Эллиота, – пыталась вскружить голову следователю, но, мне кажется, история вовсе не обязана каждый раз повторяться.

В половине пятого доктор Фелл, инспектор Эллиот и Боствик вошли в комнату Марджори Вилс.

Фелл и Эллиот молча пообедали в "Синем Льве" – молча, потому что с ними был и майор Кроу. И хотя майор несколько раз повторил, что больше в дело вмешиваться не намерен, Эллиот был не слишком-то уверен, что так оно и будет. Настроение у Эллиота было ужасное, вид пищи вызывал отвращение. Сейчас, задним числом, его разговор с Марджори и ее обращенная к нему мольба казались настолько театрально фальшивыми, что его тянуло на рвоту, словно от противного лекарства. Вероятно, ее повесят и на этом все будет кончено. Но как, черт возьми, она ухитрилась прочесть его мысли?

Эллиоту дважды приходилось присутствовать при казни через повешение. Он предпочитал не вспоминать подробностей.

Его охватило чувство почти физического облегчения, когда он узнал, что Марджори нет дома. Уехала в автомобиле вместе с Хардингом, – сказала миловидная горничная Памела. И уехали они не то в Бат, не то в Бристоль, – уточнила рыженькая служанка Лена. У обеих, равно как и у кухарки миссис Гринли, нервы были на пределе, потому что, как-никак, в доме они остались совсем одни. Некий Маккракен (кажется, помощник Эммета в оранжереях) время от времени подходил к дому, чтобы убедиться, что все в порядке, и подбодрить служанок. Доктор Чесни, ночевавший на вилле, уже уехал. Ни служанки, ни кухарка не могли ничего добавить к показаниям других свидетелей.

В осеннем солнце вилла выглядела нарядно и весело. Оранжевые и синие изразцы и крутая крыша не скрывали, казалось, под собой никаких секретов. Судя по всему, Вилбур Эммет умер очень спокойно. Окна его спальни выходили на запад, и сейчас бледные лучи солнца падали прямо на постель. На чуть посиневшем лице, выглядывавшем из-под бинтов, было спокойное и почти привлекательное выражение. Эммет лежал, вытянувшись во весь рост, правая рука с завернувшимся рукавом пижамы выглядывала из-под одеяла. Доктор Вест получил распоряжение забрать труп для вскрытия, до сих пор он мог сказать лишь, что смерть была вызвана дозой синильной кислоты, введенной, по всей вероятности, путем инъекции. Во всем не было ничего пугающего и, тем не менее, в этой солнечной комнате с обоями, напоминавшими своим цветом о персиках, Даже доктор Фелл почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

– Вот-вот, – сказал, поглядев на него, Боствик. – А теперь, если не возражаете, пойдемте отсюда.

Спальня Марджори была расположена в передней части здания. И эта комната была просторной и веселой, с обоями кремового цвета. Мебель из светлого ореха, а на окнах – золотисто-каштановые шторы и занавески. На книжной полке рядом с постелью стояло десятка два книг, и Эллиот бросил взгляд на их заголовки. Серия путеводителей по Франции, Италии, Греции и Египту. Французский словарь и самоучитель итальянского языка – без обложки. "Море и сельва". "Где начинается небо". "Портрет Дориана Грея". "Пьесы Д. М. Барри". "Сказки Андерсена". "Хроника неверного возлюбленного". Кроме того (заметил ли их Боствик? – подумал Эллиот) несколько книг по химии. Боствик их заметил.

– А тут вы их еще немало увидите. В комнате внизу.

– Гм! Довольно разнообразный набор, не правда ли? – пробормотал доктор Фелл, глядя через плечо своего спутника. – Кажется, характер этой девушки интереснее, чем я думал.

– Для меня он всегда был достаточно интересным, – грубовато проговорил Боствик. – Взгляните-ка сюда, доктор.

Туалетный столик был расположен между окнами. В центре его, перед круглым зеркалом, стояла небольшая шкатулка. Судя по украшениям и изображению Девы Марии на крышке, шкатулка была явно итальянской работы. Небольшой тайник в двойном дне был тщательно замаскирован и открывался при нажатии на крошечный выступ на одной из ножек. Боствик продемонстрировал, как это делается.

– Полагаю, – медленно проговорил Эллиот, – что она купила эту шкатулку во время поездки в Италию.

– Несомненно, – безразлично ответил Боствик. – Главное то, что...

– А следовательно, другие участники поездки тоже могли знать о существовании двойного дна?

– Значит, – сказал, поворачиваясь к Эллиоту, Фелл, – вы предполагаете, что шприц спрятал здесь кто-то другой?

Эллиот ответил честно:

– Не знаю. Это, действительно, первое, что пришло мне в голову. Но, если это сделал кто-то другой, то, должен признать, я все равно не знаю – почему. Попытаемся в этом разобраться. – Он расхаживал по комнате, ворча под нос: – Надо принять как факт, что убийца либо живет в этом доме, либо близко связан с Чесни. От этого никуда не денешься. Если бы дать волю воображению, можно было бы, конечно, предположить, что убийца – кто-то извне... скажем, например, фармацевт Стивенсон...

Боствик широко раскрыл глаза.

– Бросьте, бросьте! Вы что – серьезно говорите об этом?

– Нет. Это звучит совершенно неубедительно, и все мы отлично это понимаем. У кого здесь, однако, могли быть причины...