приставить штурмовые лестницы, заметно повышают шансы татар на успех…

Сегодня Чернигов должен пасть — все готово для штурма! Два дня назад вернулся Шибан, тумен которого теперь сократился до семи тысяч нукеров. Причем его ударная сила, полторы тысячи уцелевших грузинских и асутских батыров, более не вызывает доверия… И немудрено — после ночной расправы над предателями орусутами, и изменой части покоренных в битве с дружиной Переяславля (сумевшей отстоять брод и уйти на юг!), полагаться на горцев было бы неразумно. Но и не использовать их при штурме Бату-хан не мог — и уж тем более оставлять их в тылу! А потому немногочисленные покоренные встали в первых рядах штурмующих, а за спинами их замерло множество верных монгольских лучников, готовых сразить меткой стрелой любого, кто попытается изменить! Понимая свою малочисленность, горцы так и не решились на открытый мятеж (даже если подобные мысли у кого из них и были!) — а когда они окажутся под стенами града, их встретят уже срезни орусутов… И тогда покоренные, коим не оставят иного выбора, станут драться — тем более, что их сотням, как возглавляющим атаку, обещали двойную долю добычи! А первым нукерам, кто поднимется на стену и уцелеет, так и вовсе пятикратную!

Как бы то ни было, в настоящий момент Бату-хан собрал в кулак без малого две полных «тьмы» для решительного штурма. У защитников вчетверо меньше людей, в значит, верных монгольских и покоренных нукеров должно хватить! А после, взяв богатую добычу, можно будет повернуть и на оставшийся без войска Киев, и на Галич — а то и ударить по Переяславля… Раз уж осмелился епископ южного княжества отправить свою дружину (ныне крепко поредевшую!), драться с Шибаном, так путь пожнет ту бурю, ростки которой успел посеять!

А там Тенгри подскажет, как поступить.

…Манжаник работал все утро, под скрип канатов противовеса посылая каменные валуны в сторону Чернигова. Наконец, не выдержал метательный рычаг, треснув в момент очередного броска — но к тому моменту, когда татарский порок вышел из строя, боевой пояс внешней крепостной стены был разбит едва ли не на половину своей протяженности. А со стороны готовящегося штурма так и вовсе не уцелело ни единого нетронутого участка…

И вот, грохнули била по огромным барабанам, обтянутым воловьей кожей, взмыли в воздух сигнальные флажки — и огромная масса поганых, уже построенных перед атакой, оглушительно проревела:

— ХУРРРРА-А-А-А!!!

После чего татары двинулись на штурм.

…Князь Даниил Романович, замерший в стороже надвратной башни, с тяжелым сердцем наблюдал за тем, как медленно, но неудержимо ползут вперед агаряне, подгоняемые злой волей ларкашкаки. Атаковали они не как простые степняки, в худшем для осажденных случае способные смастерить некое подобие тарана — о нет!

В числе первых поганые погнали ко рву захваченных Шибаном невольников — в основном осунувшихся баб в изодранных платьях, да ревущих детей. Впрочем, среди несчастных изредка попадаются еще крепкие старики да уцелевшие в сече раненые мужи… Ни одна стрела не полетела со стены вниз — ратники с почерневшими лицами лишь прячут глаза от тех, кого не смогли защитить…

Или же страшась увидеть среди татарского хашара своих родичей.

И даже галицкие сотники промолчали, так и не отдав приказа бить, в общем-то, по чужим для них северянам. Но не отдали не потому, что им стало жалко невольников — хотя, конечно, стало, все ведь живые люди! Тем не менее, при необходимости руки ратников бы не дрогнули… Однако сотники, видя огромное число штурмующих, решили просто сберечь стрелы для тысяч татар, пока ещё медленно приближающимся к граду… По крайней мере, этим разумным доводом было очень удобно оправдать свое бездействие.

Но вследствие бездействия защитников ров был вскоре завален тугими вязанками сырого валежника, весьма неохотно разгорающегося даже в костра… Кроме того, более двух дюжин образовавшихся во рву перешейков сверху закидали мешками с песком и землёй. Так их будет гораздо сложнее поджечь… Все продумали поганые, уже успевшие получить по зубам при осаде русских крепостей!

А следом за хашаром вперед поползли высокие осадные туры, оснащенные перекидными мостками и боевыми площадками для лучников. Когда такую «башню» подтащат к крепостной стене, ее высоты окажется достаточно, чтобы перекинуть мостик к обламу! Помимо того, все пространство между турами перекрыли высоченные и толстые штурмовые щиты, переносимые каждый не менее, чем двумя десятками поганых разом! За щитами скрываются лучшие половецкие лучники — в то время как сразу за щитами следуют нукеры с множеством высоких штурмовых лестниц.

А в третьей линии неспешно ступают монгольские стрелки-хабуту…

И, наконец, к воротам действительно пополз таран, защищенный сверху прочной двускатной кровлей, обитой замоченными в соляном растворе звериными шкурами — так у защитников меньше шансов поджечь порок…

Залатать множество брешей в обламе русичи не успели. И черниговские, новгород-северские, галицкие и владимирские лучники встали у проломов, закрытые лишь по пояс — а то и вовсе в полный рост, не имея никакой защиты! Видя это, на своем участке обороны Волынский князь приказал прикрыть стрельцов ростовыми червлеными щитами. А расчетам пороков, поправку на бой которых дают специально подготовленные ратники на стенах, велел крушить осадные туры… Да, так камнеметы северян практически не зацепят штурмовые отряды поганых — но Даниил Романович счел, что движущиеся к крепости башни, с которых можно и мостик перекинуть, и на которых слишком много татарских лучников, более опасны… Расчет же воротного стреломета он хотел нацелить на таран — но передумал, разглядев тянущих его русских невольников. Жалко?! Да, жалко. А главное — мало от того будет прока, даже если перебить хашар. Новый пригонят… Пусть тянут — ворота прикрыты перекидным мостом, а сами воротины сзади подпирает каменная кладка в три полных шага толщиной. Даже разбив дерево, с камнем поганые уже ничего не сделают!

…Когда враг приблизился на полтора перестрела, отрывисто закричали на стенах ратники, наводя обслугу пороков на цели. Загудели тросы канатов, заскрипели противовесы — и в воздух взлетели первые каменные глыбы! В одно мгновение перелетев через городни, они устремились к врагу…

Прицельно бить по турам, конечно, не получилось — но все же, когда стреляют сразу несколько пороков, нет да нет, но попадает валун по деревянным стенкам осадной башни, укрытой с внешней стороны мешками с землей… И тогда сотрясает ее до основания, и падают вниз сорванные мешки, густо сыпется сверху земля на головы татарам! Но и летящие мимо туров валуны также находят свои цели: среди татар, держащих в руках лестницы — или лучников, следующих как впереди,