– Она уже должна была вернуться. В записи говорилось, что она отлучится на двадцать минут.

– В записи?

– Э-э-э… – Бобби окинул беспомощным взглядом комнату, ероша одной рукой свои светлые волосы. – Она оставила мне запись на будильнике и будильник завела. Она иногда так делает. Сказала, что проснулась рано и решила сходить в продуктовый магазинчик в паре кварталов отсюда, купить кое-чего, чтобы вы могли выпить кофе вместе с нами, когда придете. Я волнуюсь, что она пошла одна. После того, что случилось с мамой…

– Ну, может, в магазине очередь, вот и все. Она сказала, в каком магазине?

– Я не помню.

Но он подошел к кровати, взял маленькие дорожные часы-будильник с магнитолой и нажал кнопку воспроизведения.

«Доброе утро, милый. Пора вставать. Твоя одежда на сегодня в верхнем ящике комода, не забыл? Я уже встала, не хочу тебя будить. Знаю, ты плохо спал. Я выбегу на минутку, куплю кофе и пончиков на завтрак. Нехорошо, если придет твоя знакомая, а у нас даже предложить нечего. Вернусь через двадцать минут: сбегаю в магазинчик в паре кварталов вниз по улице. Или вверх. Ничего не понимаю в этом городе. У меня будет для тебя кофе к тому времени, как ты выйдешь из душа. Целую, милый».

Заметив время записи на таймере, Ева бросила быстрый взгляд на Пибоди.

– Давайте я выйду и встречу ее, – предложила Пибоди.

Ева одобрительно кивнула, и Пибоди вышла.

– Присядь, Бобби, – сказала Ева. – У меня есть несколько вопросов.

– Хорошо. – Он, не отрываясь, смотрел на дверь, за которой скрылась Пибоди. – Зря я так волнуюсь. Просто она никогда не была в Нью-Йорке. Наверно, свернула не в ту сторону и теперь ходит кругами.

– Пибоди ее найдет. Бобби, давно ты знаешь своего партнера?

– Дензила? С колледжа.

– Значит, вы с ним друзья?

– Да, конечно. Я был шафером у него на свадьбе, он у меня. А что?

– Значит, он был знаком с твоей матерью?

– Мне пришлось ему сказать. Я позвонил ему вчера и сказал. – У Бобби задрожали губы, но он справился с собой. – Он меня прикрывает на работе. Говорит, что готов приехать, если нужно, но я не хочу, чтобы он сюда ехал. Все-таки скоро Рождество, а у него семья. – Бобби обхватил голову руками. – Все равно он ничего не сможет сделать. Ничего сделать нельзя.

– Какие у него были отношения с твоей матерью?

– Осторожные. – Когда Бобби поднял голову, на его губах показалось бледное подобие улыбки. – Вода и масло, понимаешь?

– Может, ты мне объяснишь?

– Ну, Дензил, он, если можно так сказать, человек рисковый. Я бы никогда не решился выделиться и организовать собственный бизнес, если бы он меня не подтолкнул. А моя мама… Она была строга к людям. Даже, пожалуй, придирчива. Она не верила, что мы продержимся в бизнесе, но у нас дела идут неплохо.

– Они не ладили?

– По большей части Дензил и Марита старались с ней не сталкиваться. Марита – это его жена.

– С кем еще твоя мать не ладила?

– Ну, наверно, можно сказать, что мама не была душой общества.

– Хорошо, как насчет тех, с кем у нее были хорошие отношения? С кем она была близка?

– Я и Зана. Всегда мне твердила, что ей никто, кроме меня, не нужен, но для Заны она сделала исключение. Она ведь меня одна воспитывала, ты же знаешь. Это было нелегко. Она многим пожертвовала, чтобы обеспечить мне хорошее детство. Я был для нее важнее всех. Она всегда говорила, что у нее на первом месте я.

– Я понимаю, как это тяжело, но я обязана спросить. Что насчет ее имущества? Дом принадлежал ей, так?

– Это хорошее место. Когда имеешь сына, торгующего недвижимостью, сам бог велит иметь хорошую собственность. Она была неплохо обеспечена. Работала, не покладая рук всю свою жизнь, экономила, с деньгами обращалась аккуратно. Она была бережлива.

– А наследуешь все ты?

Это не вызвало у Бобби никакой реакции.

– Да, наверно. Мы об этом никогда не говорили.

– Как она ладила с Заной?

– Хорошо. Ну, поначалу у них бывали трения. Мама… я же говорил, кроме меня, у нее никого не было… В общем, поначалу она не обрадовалась, когда появилась Зана. Ну, ты же знаешь, как матери себя ведут. – Тут Бобби спохватился и покраснел. – Извини, я сморозил глупость.

– Все нормально. Значит, она была недовольна, когда ты женился на Зане?

– Я бы сказал: она была недовольна, когда я женился, точка. Но Зана ее очаровала. Они прекрасно ладят… ладили.

– Бобби, тебе известно, что в пятницу твоя мать нанесла визит моему мужу?

– Твоему мужу? Зачем?

– Она хотела денег. Много денег.

Он просто уставился на нее, а потом медленно покачал головой.

– Этого не может быть.

Ева заметила, что он не шокирован, всего лишь озадачен.

– Ты знаешь, кто такой мой муж?

– Да, конечно. Мы смотрели все эти репортажи по телевизору после скандала с клонированием. Я глазам своим не поверил, когда увидел тебя на экране. Поверить не мог, что это ты. Поначалу я тебя даже не вспомнил. Все-таки столько времени прошло. Но мама вспомнила. Она…

– Бобби, твоя мать приехала в Нью-Йорк с определенной целью. Она хотела снова встретиться со мной именно потому, что я замужем за человеком, у которого много денег. Она хотела получить долю этих денег.

Он не возмутился, но проговорил твердо и уверенно:

– Это неправда. Это не может быть правдой.

– Это правда, и, судя по всему, у нее был сообщник. И, похоже, именно этот сообщник убил ее, когда денег не дали. Держу пари, тебе не помешала бы пара миллионов, Бобби.

– Пара миллионов… Ты думаешь, я сделал такое с мамой? – Бобби, шатаясь, поднялся на ноги. – Чтобы я поднял руку на родную мать? Пара миллионов долларов! – Он стиснул ладонями виски. – Это безумие. Не знаю, зачем ты говоришь такие вещи. Кто-то вломился в номер, влез в окно и убил мою мать. Он оставил ее там лежать в крови на полу. Думаешь, я мог такое сделать со своей родной матерью?

Ева осталась на месте и заговорила тем же твердым, деловитым тоном:

– Я не думаю, что кто-то вломился в номер через окно, Бобби. Я думаю, кто-то вошел в номер. Я думаю, она этих людей знала. Помимо смертельных ударов, у нее были и другие повреждения, нанесенные больше чем за сутки до смерти.

– О чем ты говоришь?

– Кровоподтеки на лице и теле. Все они были нанесены приблизительно вечером в пятницу. Ты говоришь, что тебе о них ничего не известно.

– Я ничего не знал. Этого не может быть! – Теперь слова словно выскакивали у него изо рта. – Она бы мне сказала, если бы кто-то ее обидел. Она бы мне сказала, если бы кто-то ее побил. Господи боже, да это же просто безумие!