— Зачем ты все это затеяла? — угрюмо спросил он, когда они вышли из машины. — Да, я сволочь. Но ты же знаешь про Алену. Ты надеешься, что после твоих безумных подвигов я, как по мановению волшебной палочки, изменю свои чувства?

Анджела фыркнула, как рассерженная кошка:

— Ничего я не надеюсь. Просто по-другому не могла. Алена же для тебя этого не сделает. А я могу, мне только в радость. И даже не потому, что, когда я тебя отмою, мы окажемся в одной постели. Может, и не окажемся. Не ради этого… Хотя лучше бы оказались, — она вдруг вздохнула.

Оглядевшись, Глеб удивился.

— Я думал, мы к тетке твоей едем.

Анджела махнула рукой:

— Почти приехали. Отсюда троллейбусом две остановки в обратную сторону.

— Так почему тогда здесь?

— Потому что тебя начнут искать, — терпеливо объяснила девушка. — Вполне могут этого водителя найти. Он расскажет, куда нас довез. Вот пускай они нас здесь и ищут.

— Конспирация, значит? Начинается подпольная жизнь, — саркастически усмехнулся Глеб. — Сейчас еще моим сообщат, что я в бегах, они с ума сойдут. Лучше бы мне вернуться…

— В вонючую каталажку? — Анджела даже остановилась.

— Значит, судьба такая… — он безнадежно махнул рукой.

Анджела нахмурилась, даже руки в бока уперла.

— Так вот слушай, вонюченький ты мой! Твоя судьба перед тобой, понял? Можешь любить свою Алену сколько влезет. Как-нибудь переживу. Я не шибко гордая. Зато ты будешь в безопасности. И я все для этого сделаю. Знаешь? Как у первопоселенцев. Когда он отстреливался от диких зверей или еще кого, женщина патроны подавала. Я про это читала… Ты вот привык про меня думать, что я вертихвостка и курица безмозглая. Может, оно и так. Но теперь я еще и твоя женщина. И тебе придется с этим считаться. Вон троллейбус, поехали!

Глеб оторопел. Ничего себе — Анджелка-свиристелка! И почему-то от ее слов пропало это жуткое ощущение, что жизнь сломана безвозвратно, да что там, кончена жизнь. Слушаешь ее — и ничего не кончено, выкарабкаемся! А когда, заходя в троллейбус, он задел рукой ее бедро, то почувствовал, к своему стыду и ужасу, нестерпимо жгучее желание.

И она как будто «услышала». Повернулась, обняла его под легкой ветровкой за талию, скользнула пальцами под футболку:

— Через две остановки мы на месте. Всего две коротенькие остановки…

От ее торопливого шепота Глеб почувствовал жар не только в джинсах, но вообще везде. Как будто весь он превратился в пылающий факел. Или целый костер…

Майор Теплов к концу первого дня занятий с новым агентом почувствовал себя выжатым как лимон. «Вот что значит молодость, — не без зависти думал он, посматривая на Бориса. — Двенадцать часов почти без перерывов, а ему хоть бы хны. Вон, уже компьютеры дымятся, а он свеженький, будто только что из-под контрастного душа. И память как у цифрового фотоаппарата. Щелк, и файл готов! Загружай в память».

Только бы парень оттуда вернулся, с задания этого гребаного. Ладно, сейчас еще разок его проверим — и отдыхать. Ему-то все легко и просто, а мне и поспать бы не мешало.

— Так, Борис! Сделай паузу, скушай «Твикс», как говорят в телевизоре, — Петр Петрович щелкнул мышкой, погасив экран ноутбука, и вытащил из стола серо-зеленый бумажный лист. — Давай устроим небольшой экзамен. Вот тебе карта-километровка. Точнее, спутниковый снимок. Прокладывай маршрут отхода номер три. Исходные данные… — он ткнул в карту фломастером. — Вот отсюда пойдешь. Главное для любого маршрута, повторяю, выйти для начала к реке. Ну, двигайся дальше.

Борис молча смотрел на карту. Минуту, другую, третью.

Майор начал уже хмурить брови, недоумевая: чего парень тормозит-то? Не такая уж и сложная задачка. Он уже собрался прервать затянувшуюся паузу, но тут Борис сложил аккуратно километровку, отложил в сторону, взял чистый лист и уверенными движениями расчертил его на квадраты.

— Здесь у меня масштаб будет вдвое больше против вашего, это ведь ничего? — не дожидаясь, пока майор кивнет, Борис начал рисовать, давая по ходу дела пояснения и проставляя условное время прохождения.

— Вот тут два строения. Наверное, старые коровники. Крыши частично разрушены, значит, там, скорее всего, никаких коров давно нет. Зато там может быть вода. Коровы же должны были что-нибудь пить. Или овцы, не знаю, кто там раньше жил. Скорей всего, здесь можно будет заночевать.

— Почему так рано? — удивился Теплов. — У тебя еще будет много времени. Почему дальше не пойдешь?

— Потому что, Петр Петрович, по открытой местности я буду идти только ночью. А вот здесь, — он провел волнистую линию, — зеленка кончается. А через два километра стоит брошенный блокпост. Ну, или что-то вроде того. Остались окопы и разбитый то ли танк, то ли БТР. Это место мне обойти надо, там непременно кто-нибудь засядет меня караулить, так? — он взглянул на майора, словно ожидал подтверждения своих предположений. — Это же единственная дорога к ущелью. А как иначе к реке попасть?

Теплов только изумленно почесал лысину. Парень по памяти рисовал так, будто вчера сдавал экзамены по картографии в Академии Генштаба. А вычисление потенциальных опасностей… Ай да Козырь!

— Но прямо по ущелью уходить нельзя, — продолжал Борис. — Вот здесь и здесь пулеметные гнезда, тоже старые. Полуразваленные. Но в любое из них могут посадить по парочке наблюдателей с приборами ночного видения. Предполагая, что я, как нормальный и здоровый на голову, пойду по дороге. Они же будут уверены, что я юноша наивный и ничего не понимаю. Думаю, что кругом добрые и отзывчивые братья-горцы и надо просто дождаться попутной машины. В которой будет ехать на ярмарку улыбчивый пастух, друг федеральных властей и его сестра, юная красавица-горянка. Которая поднесет доброму молодцу славянской национальности кувшин с родниковой водой и мобильный телефон, по которому он сможет позвонить маме. Чтобы та не волновалась. Как в кино, в общем. Если я молодой и глупый, я, по их представлениям, и должен все себе как в кино представлять — ну, вроде как приключение у меня. Поэтому ждать в ущелье будут непременно, а следить будут за дорогой, по которой я должен пойти в ожидании доброго пастуха с красавицей-дочкой.

Майор хихикнул, кивнул и с еще большим интересом продолжил следить за движениями карандаша в руке Бориса. Тот, чуть прищурившись, провел очередную линию.

— Поэтому мы пойдем вдоль ущелья с левой стороны. Вот здесь идет тропа, ее видно. Но не для людей, слишком петляет. Какие-нибудь кабаны или… Кто там у них, кстати, по лесам шастает? С медведем не хотелось бы встречаться.

— Нет, — покачал головой Теплов, — медведей всех в войну распугали, они дальше в горы ушли. Кабаны — да. А почему ты думаешь идти слева, а не по другой стороне?

— Так по другой же стороне воронки, — несколько удивленно пояснил Борис, как если бы кто-то спросил, сколько будет дважды два. — По всему склону. Вот до этой развилки и вокруг нее.