полетам не заменит земную жизнь, для Саида существует только небо. Как для ее отца.

– Ты сделаешь все, чтобы быть ближе к небу.

– А ты разве нет?

Вирджиния пожала плечами и нагнулась, чтобы проползти под паутиной. Она подобрала свою шаль в надежде, что паук не устроил свой ужин именно в ней, и проползла по земле. Теперь было не смешно. Почему-то хотелось плакать.

Саид веткой убрал паутину с дороги и прошел, не нагибаясь:

– Чтобы мечты исполнялись, надо идти напролом.

Удивительно, почему что он не сделал этого раньше? Но он часто так поступает – идет напролом. Саид точно знает, чего хочет, и, как в шахматах, продумывает каждый ход. Он настоящий король.

До дома шли молча. Вирджиния накинула шаль и плотно сжала края на груди. Хотелось быстрее оказаться дома, закрыться в комнате, лечь на кровать и уснуть, ни о чем не думая. А завтра…

– Предлагаю прогулку к морю, – произнес Саид, и Вирджиния остановилась. Она уже привыкла, что капитан читает мысли. Кивнув, она пошла к себе. Сегодня она очень устала. За последнее время слишком много всего произошло. Хотелось с кем-нибудь поделиться, но здесь нет мобильной связи. Да и что можно сказать, если она сама ничего не понимает?

Иман зашла на кухню, включила свет и ахнула: Саид сидел за столом в гордом одиночестве, в темноте.

– Простите, Иман, что напугал вас.

– Ничего, милый, я старая, но живучая. Не умру от разрыва сердца. – Она подошла к плите. – Чай? Кофе?

– Для кофе слишком поздно…

– Значит, чай. Хотел посидеть один, а я не дала тебе насладиться одиночеством.

– Я как раз не хотел быть один. – Саид наблюдал, как Иман поставила две кружки, положила в них чайные пакетики и залила кипятком. Протянула ему одну, но не села напротив. Просто улыбнулась и произнесла:

– Вы скоро улетите обратно, ведь так? Домой, в родную страну. Там все знакомо и привычно. Но что-то мне подсказывает, что ваша жизнь уже не будет прежней.

Она поставила вторую кружку напротив Саида и вышла из кухни, произнеся напоследок:

– Еще есть немного времени, чтобы насладиться раем.

Ему даже не хотелось вникать в смысл ее слов. Женщины много говорят, половину можно пропускать мимо ушей. Но когда на кухню вошла Вирджиния, он забыл про все, что сказала Иман, – смотрел только на девушку. Она села напротив и двумя руками обхватила чашку.

– Мама в детстве наливала мне горячий шоколад перед сном, ее так приучила моя бабушка Джина.

Вирджиния улыбнулась. Милое личико, легкий румянец – прогулка определенно пошла ей на пользу. Саид давно не видел румянца на ее щеках. Он улыбнулся в ответ.

– Если бы ты жила в центре дикой пустыни, то от жары даже не думала бы о горячих напитках. Ты бы мечтала о холодном зеленом чае с листьями мяты.

Она опустила глаза, но улыбаться не перестала.

– Со льдом…

– Да, и с кусочками лайма.

– Вирджиния, – прошептал Саид, будто смакуя это имя, и она подняла на него взгляд. – Твою бабушку зовут Джина?

Она кивнула. Мало кто мог провести хоть какую-то параллель между именами, но он догадался.

– Меня хотели назвать Джиной в честь бабушки, но решили, что Джини будет достаточно. Я Вирджиния Джина – Мария Фернандес де Паркер.

Саид улыбнулся белоснежной улыбкой. Завораживающей и чарующей. Его не испугало ее имя – вызвало лишь улыбку на его смуглом лице.

– У меня еще хуже, – произнес он.

– Не может быть! – удивилась Вирджиния. – И как зовут тебя?

– Саид бен Мухаммед бен Амин Шарф аль-Дин аль-Хафид, дальше продолжать не буду, ты все равно не запомнишь.

Вирджиния засмеялась:

– Я действительно не запомню, мне нравится просто Саид.

Она замолчала, задумавшись:

– Амин мне тоже нравится.

– Так звали моего дедушку. Он умер девять лет назад.

Вирджиния перестала улыбаться, тут же подумав о бабушке. Джина была очень слаба, и хоть родные сказали, что ей лучше, девушка слабо в это верила.

– Прости, что заставила вспомнить, – прошептала она, все еще держа чашку двумя руками. – Мои родители сейчас в Лондоне, ухаживают за моей бабушкой. Она очень стара. Почему люди не живут вечно?

– Человек умирает, потому что прожил свою жизнь. Но смерть – это начало нового пути.

– От этого легче не становится, – вздохнула девушка и посмотрела в глаза сидящего напротив мужчины.

– Да хранит ее Аллах, – прошептал он.

* * *

Следующий день выдался облачным. Солнце играло в прятки, скрываясь за белыми клочками ваты. Эти минуты созданы, чтобы глаза отдыхали.

– Все облака срезаны снизу. – Вирджиния указала на целую череду белоснежных домиков.

– Не все, только эти. Ты когда-нибудь слышала о мамматус-облаках?

Они с Саидом шли по пляжу. Сегодня лучшая погода для плавания, но девушка стеснялась раздеться. Угораздило же оказаться на Бали с мусульманином.

– Нет, не слышала. В институте мы изучали только самые распространенные: кучевые, перистые, грозовые.

Саид перевел на нее взгляд и улыбнулся:

– О них мало кто знает, но однажды я видел их над Азией. Такие облака нельзя спутать с другими, они особенные: висят вниз головой, как… – он пытался подобрать слова, но понимал, что их можно описать только одним словом, – женская грудь.

Вирджиния нахмурилась:

– Облака вверх тормашками?

Саид кивнул – она правильно подобрала описание. Но его сравнение самое верное.

– Вымеобразные облака, как вымя у коровы…

– Какой ужас, – засмеялась Вирджиния и закрыла уши руками. Она пыталась петь, чтобы больше не слышать его комментариев по этому поводу, но Саид разжал ей руки и произнес:

– Но они прекрасны!

– Для вас, мужчин, видимо, все, что напоминает такие формы, прекрасно.

Она от души засмеялась, и было невозможно не смеяться вместе с ней. Ее мелодичный смех – как пение птицы с райского острова. Почему он не слышал его раньше?

– Когда ты их увидишь, то вспомнишь мои слова. Но они редкое