– Лорд Бастельеро? Польщен.

Совершенно чужой голос разрушил наваждение.

– Лорд Вальдерон, – сухо откликнулся Грегор, поклонившись в ответ, но глядя не на лорда – слишком неприятно задевало его сходство с Малкольмом! – а на поспешно вставшую женщину, сидевшую до того рядом с мужем. – Леди Вальдерон.

Джанет Вальдерон присела в реверансе, поспешно опустив глаза, но Грегор успел увидеть мелькнувшую в них испуганную злость. О, кто бы сомневался, что она его узнает!

Выпрямившись, Джанет перевела взгляд на супруга.

– Себастьян, ты позволишь мне оставить вас?

– Конечно, милая, – улыбнулся жене Вальдерон, и у Грегора заныло сердце.

Видел бы это Малкольм! Его бывшая любовница, судя по всему, более чем довольна жизнью, а он… Как можно так опуститься из-за женщины, которая – видит Претемная! – не стоит и мизинца его жены! Грегор усилием воли подавил злость.

– Не желаете ли вина? Шамьета? – предложил лорд Вальдерон, глядя вслед жене.

– Благодарю, не стоит, – сухо отказался Грегор. – С вашего позволения, сразу к делу. Вам известно, где провел прошлую ночь ваш сын?

Радушную улыбку Вальдерона словно смыло.

– Мой сын, милорд Бастельеро, уже весьма взрослый юноша, – холодно произнес он. – И у меня нет причин сомневаться в его осмотрительности и разуме. Иными словами, я достаточно доверяю Аластору, чтобы не проверять, где он проводит ночи.

– В самом деле? – тихо переспросил Грегор, чувствуя, как притихшая с уходом леди Вальдерон ярость снова вскипает. – Так позвольте вас просветить. Ваш сын, милорд Вальдерон, провел прошлую ночь в Академии, более того – в комнате моей адептки, где уснул в ее постели, злоупотребив карвейном. И если бы девица не дала слово чести, что с ней не произошло… непоправимого, мы с вами разговаривали бы сейчас совсем иначе.

Вальдерон недоуменно нахмурился и скрестил руки на груди.

– Должен признать, милорд Бастельеро, я не совсем понимаю цель вашего визита. Прошу простить, – быстро добавил он. – Но, если слухи об Академии правдивы, то…

«То там творится еще и не такое! – перевел Грегор многозначительную паузу Вальдерона. – Проклятье! Трижды проклятье! Что он себе позволяет, этот профан?!»

– Из-за неразумного поведения вашего сына, – веско произнес он, – могла быть разрушена репутация девицы, за которую отвечаю я. Лично я. Можете считать, что пострадала бы моя честь.

– Это было бы весьма прискорбно, – согласился Вальдерон с любезностью, отчетливо отдающей издевательством. – Что ж, если дело обстоит таким образом, то мой сын, несомненно, был преступно беспечен. Но поверьте, милорд, Вальдероны всегда платят свои долги. Аластор поступит так, как должно поступать мужчине и дворянину. Если происхождение этой девицы достаточно высоко, мы в самом скором времени заключим помолвку. Вас не затруднит назвать ее имя, чтобы я мог как можно скорее навестить… будущих родственников?

«Помолвку? Помолвку?! Да что он себе возомнил? Чтобы девочка из Трех Дюжин вышла за какого-то провинциального дворянчика, который всю жизнь просидит в своем имении? О, для Вальдеронов этот брак будет невероятной удачей! И даже если Ревенгары возмутятся столь наглому предложению, нет никаких сомнений, что брак одобрит лично Малкольм, попроси его об этом Джанет Вальдерон! А что потом? Свадьба в семнадцать лет и, разумеется, прекращение учебы – ведь в их глуши девчонке никогда не понадобятся ни орденский перстень, ни знания?! Нет, – поклялся Грегор, сцепив зубы. – Никогда. Пока я жив, дочь Дориана за сына Джанет Вальдерон не выйдет!»

– Вам нет нужды навещать ее родителей, тем более что отец девицы недавно погиб, а мать, как вы понимаете, не принимает гостей из-за траура, – сказал он с тем спокойствием, от которого бледнели штабные офицеры. – Что же до происхождения юной леди, оно достаточно высоко, чтобы о ее помолвке, а тем более о браке с вашим сыном не могло идти и речи. Аранвены, Эддерли, возможно, Кастельмаро – но не Вальдероны! Я всего лишь хочу, чтобы ваш сын никогда больше не оказался рядом с ней. Вы понимаете меня, милорд? Никаких явных и тайных встреч, никаких писем или устных весточек.

– Нет, милорд, – холодно ответил Вальдерон. – Я вас не понимаю. Кровь Вальдеронов благородна не менее, чем кровь любого дворянина Дорвенанта, даже и ваша, пусть наш род и не так стар и славен. Вальдероны честно служили и служат королю и на войне, и в мире, хоть и не удостоились Ордена Льва. И уж не полагаете ли вы, что юноше шестнадцати лет можно просто запретить встречи с девицей, которая ему дорога? И лишь потому, что эти встречи не по душе ее наставнику? Да помилуйте, я не знаю ни одного юнца, которого подобный запрет не раззадорит еще больше!

– Меня не касается, как именно вы удержите сына от встреч и переписки, – равнодушно бросил Грегор. – Но если вы этого не сделаете… Не далее как вчера утром ваш сын бросил мне вызов. Не должно ли и мне поступить как мужчине, дворянину и офицеру Его Величества и принять его, как только юному лорду… Аластору, кажется… исполнится семнадцать?

Вальдерон побледнел так, словно его осенила своим плащом сама Претемная, и Грегор ощутил мимолетный укол жалости.

– Я понял вас, милорд, – отчеканил он, убирая руки с груди и опираясь ладонями о край стола. – Аластор не будет искать встреч с упомянутой девицей, не отправит ей ни одного письма и не ответит на ее письма, если таковые будут. Даю слово чести.

– Благодарю вас, – сухо ответил Грегор, поднимаясь. – Прощайте, милорд. Надеюсь, эта наша встреча была последней.

– Взаимно, милорд, – тускло ответил Вальдерон.

* * *

– Сегодня, господа адепты, у вас будет необычный урок, – сухо сообщил мэтр Бастельеро, пройдя вдоль выстроившихся в одну линию Воронов.

Айлин бросила на него настороженный взгляд: мэтр казался не на шутку разгневанным. Нет, наверное, встреть его кто-нибудь посторонний… то есть совсем посторонний! – он, пожалуй, ни о чем бы не догадался! Но Айлин-то видела мэтра Бастельеро почти каждый день и теперь заметила и его еще более прямую, чем обычно, спину, и колючий взгляд, и сжавшийся совсем в нитку рот…

Ой-ой, кто же так его разозлил?.. И когда? Сейчас время четвертого урока, но мэтр ведет занятия только у особого курса, и, значит, это не другие ученики. Может быть, он поссорился с кем-то из преподавателей или получил плохие известия?

– …Ревенгар? – раздался голос мэтра над самой ее головой, и Айлин вздрогнула от неожиданности. – Позвольте узнать, о чем вы так сосредоточенно думаете, когда я объясняю тему сегодняшнего урока?

– Ни о чем! – поспешно выпалила она.

И зря. Мэтр нахмурился еще сильнее.

– Скверно, адептка. На моих уроках следует думать о том, что я говорю, а не о… всяких посторонних вещах. И уж тем более не «ни о чем». Небрежность и невнимательность в практической некромантии могут стоить вам жизни, надеюсь, вы запомните эту простую мысль? То же относится и ко всем остальным, – добавил он, немного повысив голос.