Сам не зная почему, Росс отвязал тряпочку от деревца и тугим браслетом обвязал ее вокруг запястья, которое было все в грязи. Еле живой от усталости, он старался думать на несколько шагов вперед. Шансов снова связаться с племенем Уффа не было. Они, наверное, ушли со всеми другими лесными охотниками, согнанные вторжением кочевников. Нет, возвращаться смысла не было, а к чему идти вперед?

Солнце припекало. Стоял один из тех весенних дней, которые предвещают летний зной. В зеленых проблесках поросших тростником берегов жужжали насекомые. В небе витали и кружились птицы. Еде-то кричало в беспокойстве стадо, и эти крики доносились до Росса хриплым предупреждающим зовом.

Он был все еще облеплен кусками высохшей грязи и тины; их затхлый запах неприятно бил ему в нос. Теперь Росс счищал большое пятно на колене, открывая маленькие кусочки ткани своего инопланетного костюма, казалось бы, ничуть не запачканного. Его достаточно было просто почистить.

Росс вошел в реку, наклоняясь, обрызгивал свое тело коричневой водой и оттирал образовывавшуюся грязь. На солнце ткань ярко заблестела, как будто не только притягивала свет, но и отражала его. Он вошел в реку чуть дальше и начал плыть, не потому, что у него появилась какая-то цель, а просто потому, что это было легче, чем снова выползать обратно на берег.

Плывя вниз по течению, чтобы не расходовать впустую силы, он наблюдал за обоими берегами. Он не надеялся на самом деле увидеть плот или найти доказательства, что его пассажирам удалось добраться до берега, но где-то глубоко в душе он еще не смирился с поражением.

Усилия, которые он предпринимал, чтобы плыть, рассеяли туман инертности, окутывавший его с того момента, как он проснулся этим утром. Его интерес к жизни понемногу возрастал; Росс снова вышел на берег на рукаве залива, там, где река загибалась обратно к суше. Здесь берега реки были крутыми и намного выше его роста; полагая, что его никто не увидит, он разделся, развесил костюм на солнце и позволил необычному теплу успокоить его тело.

Сырая рыба, загнанная в мелкий заливчик и выловленная на мелководье, была одним из лучших обедов в его жизни. Он только-только добрался до костюма, переброшенного через ветку ивы, и тут перед ним появилось предупреждение о том, что его судьба снова меняется — быстро, тихо и убийственно.

Какое-то мгновение листья ивы нежно едва колыхались от слабого ветерка, а потом вдруг затрепетали — от копья. Росс, неистово прижав к себе костюм, бросился в сторону по песку, припадая в спешке на одно колено.

Он обнаружил, что его жизнь находится во власти двух человек, стоящих на берегу над ним. В отличие от людей Уффа или торговцев кубками, они были очень высокими, с тяжелыми косами светлых, выгоревших на солнце волос, спадавших на широкую грудь. Их кожаные туники свисали до середины бедер над гетрами, обвязанными раскрашенными завязками. Наручные браслеты из меди обвивали их предплечья, а бусы из зубов животных и бусинок говорили об их личном богатстве. Росс не помнил, чтобы на пленках для брифинга на базе он видел кого-то похожего.

Первое копье было предупреждением, но второе они держали наготове, и Росс подал известный с древних времен сигнал капитуляции, неохотно бросив костюм и подняв руки на уровне плеч ладонями вверх.

— Друг? — спросил Росс на языке людей кубков. Торговцы жили на самых разных территориях, и, может быть, они сталкивались и с этим племенем.

Чужестранец помоложе швырнул копье и без труда спрыгнул вниз на берег. Он прошлепал по воде к Россу и, обращаясь к своему спутнику, поднял костюм, который тот бросил. Казалось, он был просто заворожен тканью, растягивая и поглаживая ее. Росс раздумывал, не удастся ли ему получить свободу в обмен на костюм.

Оба человека были вооружены не только кинжалами с длинным лезвием, которые были так популярны среди людей кубков, но и топорами. Когда Росс попытался опустить руки, человек перед ним схватил топор на поясе, громко проворчав предупреждение. Росс смекнул, что они спокойно могут избить и оставить его здесь, забрав костюм с собой.

Наконец они приняли решение включить и человека в состав своих трофеев. Перебросив костюм через плечо, чужестранец схватил Росса за руку и грубо толкнул его вперед. Ему было больно идти по берегу, усеянному галькой, а ветер, который хлестал его, когда они взобрались наверх, слишком сильно напоминал об ужасном испытании, через которое он прошел в ледяной воде.

Мердока непреодолимо тянуло броситься к кромке берега и нырнуть в воду, но было слишком поздно. Человек, который держал копье, шел сзади, крепко зажав запястья у пленника за спиной; Росса толкнули на луг. Там вплотную друг к другу стояли три лохматые лошади; их уздечки держал третий человек.

Но острый камень, наполовину закопанный в земле, изменил ход событий. Росс задел о него пяткой, и боль, которую он почувствовал, привела в действие спусковой механизм его стремления к бунту. Он дернулся назад; его оцарапанная нога, проскользнув между ногами его захватчиков, уронила их обоих на землю; он оказался сверху. Враг с удивленным ворчанием вытолкнул воздух из легких, и Росс мгновенно одной рукой схватил рукоятку кинжала врага, а другой, свободной от захвата на запястье, ударил ему в горло.

С кинжалом наготове Росс смотрел на чужаков исподлобья, как его и учили. Онй уставились на него, открыв рты от изумления, потом — слишком поздно — подняли копья. Росс приставил острие отвоеванного оружия к горлу теперь притихшего человека, рядом с которым он стал на колени, и заговорил на языке, выученном у людей Уффа.

— Только кинь — и он умрет.

Должно быть, они увидели непоколебимую решимость в его глазах, потому что медленно, неохотно копья опустились. Одержав такую значительную победу, Росс не остановился на достигнутом.

— Берите, — он указал на ждущих лошадей, — берите и убирайтесь!

В какой-то момент он подумал, что на сей раз они ответят ему отказом, но не убрал кинжал от коричневого горла человека, который сейчас слабо стонал. Его угроза продолжала работать, ибо второй человек сбросил костюм с руки, оставил его лежащим на земле и отошел. Держа лошадь под уздцы, он сел на нее, махнул пастуху, и оба они медленно ускакали.

Пленник постепенно приходил в себя, так что Росс успел только натянуть костюм; он еще не застегнул запонки на груди, а голубые глаза уже открылись. Загорелая рука рванулась к ремню, но кинжал и топор, которые когда-то висели там, сейчас находились в распоряжении Росса. Заканчивая одеваться, он внимательно наблюдал за человеком из племени.

— Что ты делаешь? — Слова были произнесены на языке людей леса, но с незнакомым акцентом.

— Ты идешь... — Росс указал на третью лошадь, которую те двое оставили здесь. — Я иду... — Он показал на реку. — Я беру это... — Он похлопал по кинжалу и топору. Пленник нахмурился.

— Нехорошо...

Росс немного нервно засмеялся.

— Нехорошо тебе, — согласился он. — Хорошо мне!

К его удивлению, напряженное лицо человека расслабилось, и тот лающе засмеялся. Он сел, потирая горло, усмехаясь уголками рта.